Великий магистр революции. Яна Седова
вероятно, помнил скандал 1910 года, когда лишенный слова Марков, сходя с трибуны, кричал: «Поздравляю Думу с председателем шабесгоем!» и был за это исключен на 15 заседаний[181]. Расчет Родзянко был, очевидно, на то, чтобы вывести Маркова из себя, после чего он даст какой-нибудь повод себя исключить[182].
Конечно, речи Милюкова, Шульгина, Пуришкевича понемногу сбивали страну с толку. «Когда вы в годину войны занимаетесь такими революционными митингами, то правительство должно вам предложить тот вопрос, который вы ему предлагаете: что это, глупость или измена?» – говорил Замысловский 16 декабря 1916 г.[183]. 13 января 1917 г. член Государственной думы Дмитриев говорил о настроениях крестьян в своей Херсонской губернии: они «от доски до доски»[184] читали газеты, в которых говорилось о Думе. «Вы, господа, обвиняете министров – посмотрите, кто поднимает восстание в стране? Это Прогрессивный блок», – говорил 23 февраля 1917 г. в Государственной думе крестьянин Вятской губернии Городилов[185].
Но за исключением речей и прочих выходок значение Государственной думы в подготовке переворота было незначительным. Дума не была уже давно тем заговорщическим лагерем, которым она кажется иным мемуаристам; она была, по выражению Милюкова, «оппозицией его величества, а не оппозицией его величеству»[186]. «Всем было ясно, что устраивать этот переворот – не дело Государственной думы», – писал Милюков[187].
Милюков, конечно же, был заранее предупрежден о задуманном перевороте руководством ВПК[188]. В докладе Глобачева 26 января 1917 г. говорилось, что группа, в которую входил Гучков, «скрывая до поры до времени свои истинные замыслы, самым усердным образом идет навстречу» думской оппозиции[189]. Участвовать в подготовке переворота Милюкова не приглашали. Гучков издавна был его врагом, однажды вызвал его на дуэль, не допускал кадетов в комиссию государственной обороны, объявив, что они могут выдать неприятелю государственные тайны. Некрасов возглавлял в кадетской партии оппозиционный лагерь; Милюков называл Некрасова «интриганом, выбирающим самые извилистые пути»[190], а себя считал, судя по мемуарам, слишком гениальным для масонской организации[191]. При таких отношениях лидеров переворота с Милюковым неудивительно, что они его оставили в стороне; да и сам Милюков к заговорщическим, как и вообще ко всяким реальным действиям склонен не был. «Наш русский опыт был достаточен, чтобы снять с «революции» как таковой ее ореол и разрушить в моих глазах ее мистику, – писал он. – Я знал, что там – не мое место»[192]. Он видел, что переворот совершится без него.
Милюков ждал одного: когда беспокойные люди вроде Гучкова доведут Государя до такого состояния, что Он согласится на ответственное министерство. По мнению Протопопова, Прогрессивный блок собирался «опереться на рабочих, могущих произвести забастовку и демонстрацию перед Государственною думою, что заставило бы царя уступить и дать требуемую реформу»
В 1910 г. Марков начал говорить, что «русский народ в его массе не желает стать подчиненным рабом иудейского паразитного племени». За это он был лишен слова, и тут-то он и поздравил Думу. В стенограмме дальнейшее выглядело так:
«
Кн. Волконский исключает Маркова на 15 заседаний.
Когда Марков 2-й говорил: «Я сделал это сознательно», он имел в виду не то, что сознательно вызвал скандал, а что сознательно назвал Родзянку «болваном» и «мерзавцем». Воейков с замечательной наивностью пишет, что, защищая оскорбленных с кафедры «высоких лиц», Марков подразумевал его – Воейкова (Воейков В. Н. Указ. соч., с. 140). Наверное, Марков все-таки говорил об Императрице или по крайней мере о правительстве.
Государственная Дума 1906–1917. Стенографические отчеты, т. 4, с. 222.
Донесения Л. К. Куманина из Министерского павильона Государственной думы, декабрь 1911 – февраль 1917 года, № 4–5, 2000, с. 8.
Государственная Дума 1906–1917. Стенографические отчеты, т. 4, с. 306.
Ольденбург С. С. Указ. соч., с. 387.
Милюков П. Н. Указ. соч., с. 449.
Там же, с. 449–450.
Блок А. Указ. соч., с. 299.
Николаевский Б. И. Указ. соч., с. 91.
Милюков П. Н. Указ. соч., с. 111.
Там же, с. 404.