Босс, вы папочка!. Виктория Вишневская
у него все же день нехороший вчера был…
– Меня это не волнует.
Его взгляд устремлен на мой лоб. Как пуля, черт возьми.
Лучше пусть убьет, чем смотрит ТАК! Реально готов застрелить. И уже натирает свой пистолет.
На грудь бы хоть посмотрел… Отвлекся… Зря старалась, что ли?
Может, надо было в короткой юбке прийти и ножки продемонстрировать? Вот дура… Поздно додумалась. Надо было взять сменку, как в школе. Теперь весь день мучиться в жутко неудобном платье.
– Простите, – пищу, опуская взгляд на свой недавно сделанный маникюр. – Извинюсь, отработаю. Какое у вас там желание?
Я выполнять его боюсь, но это женское любопытство! До добра не доведет! Я до утра гадала, переживала, дергалась…
Боковым зрением замечаю, как мужчина со вздохом приземляется в кресло. И чуть ли не ликую, когда ловлю его взгляд на своих холмиках. Ага! Сработало все же!
Чувствую себя увереннее. Пододвигаюсь к столу, ставлю на него локти и обеспечиваю Яна Александровича наилучшим обзором.
Вот говорила себе ночью – не дергай тигра за усы. В итоге опять нарываюсь.
– Я внимательно вас слушаю, – негромко выговариваю без улыбки.
Босс ожидаемо залипает, но, кажется, только глазами. Потому что губы изгибаются, бросая насмешливые слова:
– Грязно, Маргарита Сергеевна, играете.
– Не понимаю, о чем вы, – кокетливо отвечаю.
И мой тон для него как красная тряпка для быка. Черты лица в тот же миг обостряются, темные глаза чернеют, и он вновь становится Бестужевым, которого знают все.
– С этого дня в течение месяца ты выполняешь любое мое указание.
– Кажется, я и так это делаю.
– Не по работе. Личное. Совершенно личное и безрассудное, не вписывающееся в твои рамки.
Совру, если скажу, что не испугалась.
Еще как испугалась! Зная моего шефа… У него в голове одно.
Проучить меня.
– Вы что, решили принудить меня к?..
– О чем ты, Тихомирова? – его взгляд наконец-то останавливается на моем лице. – Никаких сексуальных домогательств. Благодаря тебе вчера я опустошил свой бак на месяц вперед.
Уж не знаю, о чем он говорит, но…
– Ага. И вы хотите, чтобы я стала вашей личной собачкой на побегушках?
– Скорее кошечкой, – усмехается. – Не люблю собак.
– Я отказываюсь, – задрав подбородок, откидываюсь на спинку кресла и скрещиваю руки на груди. Чтобы показать свое недовольство, ножкой покачиваю. – Это не в моих принципах. Тем более никак не связано с работой.
Он хмыкает.
– Твоя выходка тоже не связана с работой. Но ты…
Невольно поджимаю губы.
– Накосячила. Отказываешься – пиши заявление об увольнении и ищи себе замену. У тебя две недели. И еще… – он вздыхает и качает головой. – Ты нанесла мне травму. Поэтому не думаю, что отпущу тебя с хорошим рекомендательным письмом…
– Это шантаж!
– Констатация факта и урок, – чеканит как ни в чем не бывало. – В следующий раз будешь думать перед тем,