Подавленные сны. Владимир Владимирович Голубченко
из моей прошлой жизни.
–Твой мать, Вадим! – воскликнул Никита: –Выключай своего писаку и заканчивай с саспенсом!
–Да все, все, – вновь рассмеялся Вадим. –Представь: я прихожу в себя в какой-то затхлой каморке. Стены на советский манер выкрашены в два цвета: бледно-голубая краска покрывает нижнюю часть стен, а верхняя когда-то была белой, но сейчас вся в какой-то копоти и грязи. Помещение закрыто, а на окнах металлические решетки. В общем, или псих больница, или тюрьма, что, как мне кажется, не сильно друг от друга отличается.
–Ты был там один? – заинтересовался рассказом Никита.
–Нет. Нас было четверо. Кроме меня была еще девушка и двое мужчин или даже подростков. Мне кажется, мы все были подростки. Но никого из них я не знаю. А что?
–Ничего, рассказывай давай, –небрежно махнул Никита.
–Я попытался выйти, но единственная дверь была заперта, а на окнах, как я уже сказал, были решетки. Но странным было не то, что мы были заперты, а то, что, кроме меня, никто не пытался выйти или сбежать. Наоборот, понаблюдав за моими безуспешными попытками сорвать решетки или выбить дверь, девушка попросила меня остановиться, а после выдала это, –запнувшись, Вадим потянулся за новой сигаретой и, обогнав маячивший перед носом «кабана» грузовик, внезапно умолк.
–Что она выдала? – спустя несколько секунд с нескрываемым негодованием переспросил Никита.
–Сказала, что меня не выпустят, потому что я убийца. И в красках рассказала, как я убил человека.
–И как?
–Я уже столько раз в голове прокрутил тот диалог, что некоторые детали размазались, смешались с мыслями и идеями, которые, мне кажется, безостановочно генерятся у меня в голове. Но зато я отчетливо помню ее слова, –умолкнув, Вадим набрал полную грудь воздуха и, словно сквозь зубы, выпалил окончание фразы: –Отсек половину лица…
Окончив рассказывать о своем сне, Вадим потянулся, и, спустя мгновение, салон автомобиля наполнился звуками, казалось, излишне жизнерадостной песни. Прежде, неоднократно прокручивая этот сон в голове, Вадим не подозревал, что рассказать его от начала и до конца кому-то, пусть даже лучшему другу будеттак сложно. Ему было стыдно,.Стыдно за то, что этот сон, со всеми деталями убийства, которые он намеренно опустил, есть не что иное, как порождение его собственного сознания. Рассказать кому-то о том, что в своем сознании он –хладнокровный убийца, да еще и безжалостный мясник, оказалось невероятно сложным.
Впрочем, все детали сна он даже не смог рассказать Ирине. Той самой, которая знает о нем много больше, чем кто-либо на всей этой земле. Ведь это именно она – тот самый психолог, что сумел его вывести из состояния, в которое он угадил пятнадцать лет назад. Она сумела разглядеть в нем человека тогда, когда абсолютно все вокруг списали как неизлечимо больного психопата, который не может связать двух слов.
–А как на этот сон отреагировала Ирина? – словно услышав рвавшиеся из головы Вадима мысли, спросил Никита.
–Что значит, как отреагировала Ира? – неуверенно переспросил