Время созидать. Ирина Кварталова
наливались красным и распухали, будто напившиеся крови пиявки, и никак не отодрать, никак от них не избавиться, и в голове – только бесконечные ряды чисел, что получено и что израсходовано, описи имущества, общая сумма, остаток и долги…
Тильда встала, чтобы размять затекшую спину. Прошлась по кабинету: от бюро к окну, от окна – к пустому камину, от камина – к шкафу.
Чтобы выплатить долг господину Коро, ей не хватало семидесяти золотых монет. Тильда смотрела на перстень с геммой и серебряные часы-луковицу, лежащие на столе – единственные ценные вещи в этом доме. И то и другое – подарки отца. Даже если продать их, а заодно и оставшиеся картины, и добавить еще то, что было отложено на черный день, можно выручить в лучшем случае две трети суммы.
Взгляд наткнулся на громоздкий шкаф в углу. В его ящике, запертом на ключ, хранилось пятьдесят тионов серебром, приготовленных для уплаты рабочим и подрядчикам.
Это неправильно, сказала Тильда себе, но рука сама потянулась за ключом к цепочке на поясе. Я не имею права лишать рабочих их жалованья, – пробубнила из своего угла совесть, но ключ повернулся в замке. Я не смогу вовремя вернуть эти деньги, – доказывал разум, но ладонь ощупывала тяжелые холодные кругляши.
А перед глазами вставало узкое бесцветное лицо господина Коро с хищной, острой улыбкой и взглядом дознавателя.
В ее ремесле честность – не добродетель. И стоит ли бороться, чтобы эту добродетель сохранить?..
Она подошла к макету храма, стоящему у окна, провела рукой по искусно вырезанному из дерева куполу и двойной колоннаде, по скатам крыш над порталами, по аркам окон…
Был еще один выход. Зыбкий и ненадежный.
Тильда знала, что у нее есть право обратиться к торговому дому «Солейн» за помощью – ведь в нем помогали всем своим членам, оказавшимся в затруднительном положении.
Так что приглашение на прием оказалось кстати – праздник должен был состояться через два дня. Но Тильда не полагалась только на помощь торгового дома, в крайнем случае она готова была расстаться с частью родовых земель. Она без колебаний продала бы и опостылевший особняк в столице и переселилась в Бронзовое кольцо, но дом был завещан Арону, и распоряжаться им Тильда не могла.
– Проклятье!.. – Она в бессильной ярости сжала кулаки.
«Ты все равно утонешь», – подсказала ей темнота.
Взгляд заметался по кабинету: стены, выплывавшие из темноты, клонились из стороны в сторону, словно пьяные. Предметы не хотели принимать привычные очертания.
«Горы горя пройдешь? Горы огнем горят, как уголья».
Взгляд остановился на распахнутых дверцах шкафа – изнутри тускло блеснули выстроенные в строгий ряд, как солдаты на плацу, корешки томов «Истории Республики». А голос все шептал – то едва различимо, то громче, он твердил об огне и горе, о темноте и забвении, принося откуда-то дыхание тлена и времени. Тильда ухватилась за край