Тигровой лилии полоски. Татьяна Рогожина
и замер прямо под куполом, пытаясь не то что-то понять, не то вспомнить. Огонек первой свечки, пометавшись в нерешительности, быстро погас, не чувствуя в себе силы. Зато вторая горела ровно и мощно, словно питаясь невидимой взору энергией.
Влад, чувствуя неловкость от того, что не знает толком ни одной молитвы, пробормотал какие-то слова благодарности за чудесное спасение на дороге и попросил на всякий случай прощения за беспокойство. От души перекрестив себя три раза, уходить, однако, не торопился, наблюдая за игрой солнечных бликов, что пробивались сквозь небольшие в ярких витражах окошки.
Прямо перед ним возле стены высились три креста. Иисус Христос, в центре, смотрел внимательно и даже, как ему показалось, сочувственно. По правую от него руку был распят какой-то несчастный, имени его Владислав не знал, слабо ориентируясь в истории христианства. Крест слева пустовал, а на поперечной его перекладине виднелась надпись крупными буквами: «Кто ты». Без точки, без вопросительного знака. Но Влад воспринял эти слова как вопрос.
– Кто я? – шевельнулась внутри непонятная тревога, но тут его позвала Маша.
– Влад, поехали! – попросила она, – мне здесь совсем не нравится. Непонятная какая-то часовня: бери что хочешь забесплатно, священника нет, во дворе скульптура разбойника в кандалах. И смотри, что написано при входе, – Маша шепотом ему зачитала, – часовня благоразумному разбойнику. Бандитская что ли? И работает круглосуточно. Разве так бывает?
Он неопределенно хмыкнул, не зная, что ответить, и двинулся в сторону машины.
4
Маша, сославшись на усталость и бесконечно долгий день, к нему не поехала. Без возражений высадив девушку возле ее дома, Влад решительно повернул в сторону северной окраины и снова двинулся к той часовне, чтобы еще раз испытать странно-приятное чувство не то узнавания, не то защищенности, не то чего-то такого, чему он и названия еще не придумал.
Смотритель, увидев его, понимающе улыбнулся и предложил:
– Если хочешь, можешь подняться на колокольню, позвонить.
– Позвонить в колокола?! – не поверил Влад.
– Почему бы и нет… Праздник ведь.
Забравшись по крутой лестнице, Влад оказался на самом верху. Уже темнело, деревенские домики украсились мелкими дрожащими огоньками, образуя причудливые созвездия, а машины, светя фарами, кометами пролетали мимо. Он осторожно тронул сначала один колокол, недоверчиво вслушиваясь в его ответ, потом другой, а затем самый большой. И все повторил еще несколько раз, пытаясь привлечь звуками ускользающую от него мысль. Колокольный звон протяжным гудящим отголоском напомнил ему орган, чьи звуки Ника, его первая жена, считала музыкой Неба, музыкой Звезд.
Спустившись вниз, Влад, никем не потревоженный долго сидел на лавочке внутри часовни, закутавшись в воспоминания, как в кокон.
Начав с Ники, брак с которой оказался недолгим из-за его неистребимого по молодости интереса к блондинкам, он пытался вспомнить изначальный