Любовь Искариота. Виктор Кузьменко
(глядя на Иоанна, удивлённо): Да-да, теперь ты среди нас.
(что-то сообразив)
И это ничего, что страшен, уродлив, как засохший гриб. Мы пострашней ловили рыб, в сетях запутавшихся наших. Не нам, отважным рыбарям господа нашего, в испуге бросать улов коль страшен он, колюч и одноглаз. Бывает, чем страшнее рыба – она вкусней других подчас. Однажды в Тире осьминога на берег вывели в сетях, а рыбаки вокруг шутили, все были рады. Мной же страх так овладел. В своей Тавериаде я отродясь не видывал страшней. Когда же, страх переборов, я съел кусочек осторожно, то понял – ничего вкусней не пробовал, чем мясо осьминожье. Учитель, помнишь, я тебе уже рассказывал об этом и ты нашёл историю смешной?
Иисус, улыбаясь, кивает.
Пётр: Ты же, Иуда, лишь одной своею стороной похож на осьминога. Он, как и ты, был одноглаз и староват немного.
Несколько учеников подходят и похлопывают Иуду по плечу. Он им кивает с усмешкой. Фома, ничего не понимая в происходящем, смотрит то на Иуду, то на Христа. Пётр с несколькими учениками уходит, продолжая что-то рассказывать. Иуда, почувствовав на себе взгляд Иоанна, подходит к нему.
Иуда: Отчего, Иоанн, молчалив, как трава в том саду, куда ветры не вхожи? Знаю я, что твои дорогие слова на плоды золотые похожи. И хранятся они на виду у других в драгоценном хрустальном сосуде… Не найдётся ли то, что получше из них для больного, слепого Иуды?
Иоанн молчит, презрительно разглядывая Иуду. Иуда сгорбившись отходит. Уходят все.
Иуда: Так-так. Так.
Сцена третья
То же помещение. День. Лука, Илья и Матфей беседуют.
Илья: С тех пор, как среди нас Искариот, прошла всего неделя, а сколько всяких перемен.
Лука: Ты прав, на самом деле хозяйство он с умом ведёт. Не зря ему Иисус доверил наш ящик денежный. И быт ярмом тяжёлым не лежит на нашей шее. Ежедневно для нас готов и кров и стол.
Матфей: Он в винах знает толк.
Лука: И выберет барана пожирнее.
Илья: Но лжёт он, братья, что ни час.
(смеётся)
Подходят Пётр, Иоанн и Андрей.
Матфей: У каждого есть странности из нас. Чего уж там. Да и какая это ложь, коль нам она вреда не причиняет?
Лука: Скорее даже веселит.
Матфей: Когда рассказ он начинает, мне кажется, что в сказку я попал, в смешную сказку про Иуду, которого обманывают все.
Пётр: Его конёк любимый. Дай только сесть – и пыль из-пол копыт.
Матфей: А мне, когда молчит Иуда, грустно всё ж бывает.
Входит Иуда. Рядом с ним Филипп, Иаков и Фома.
Иаков: Вот тут Иуда утверждает, что не встречал из тех, кого он знал и знает, ни одного, чтоб в корысти своей не совершил хоть раз дурной поступок или закон не приступил.
Иоанн: Искариот, ты это говорил?
Иуда: Да. От чего ж не говорить?
Иоанн: Тогда, кого хорошим ты считаешь?
Иуда: Того, кто скрытым может быть всегда от любопытных глаз, что рядом.