Годы испытаний. Честь. Прорыв. Геннадий Гончаренко
вынести знамя полка. Кто сегодня будет этим счастливчиком? Гордо и торжественно со знаменем в руках пойдет он в голове колонны. Все ожидали с таким напряжением, что в глазах начинало рябить и взгляд туманили набегающие слезы.
И вот наконец из помещения штаба вышли три рослых человека. Два из них были младшие командиры и один лейтенант.
«Кто же это такой?» – нетерпеливо всматривались все в незнакомую высокую фигуру лейтенанта. Он стоял к ним спиной и, по-видимому, развязывал чехол на знамени. Наконец темно-зеленый чехол упал, его подхватил на лету один из ассистентов, и ярко-красное, с золотой окантовкой бахромы знамя полка выплеснулось огненной волной на солнце и, подхваченное ветром, затрепетало упругим шелком. Лейтенант уверенно поднял древко знамени, положив его на левое плечо, и понес навстречу замершему в строю полку. Два ассистента, такие же высокие и стройные, как и знаменосец, шли по обеим сторонам знамени. Правого плеча их касались обнаженные клинки, сверкающие голубыми молниями. Оркестр дружно грянул торжественный марш. Все застыли в немой и торжественной позе по команде «смирно».
Когда знаменосец с ассистентами подходил к середине плаца, где стояло командование, Миронов узнал в нем Жигуленко. Он, как показалось Саше, стал еще выше ростом, и стройная фигура, затянутая в новые ремни портупеи, была настолько привлекательна, что все невольно залюбовались его молодцеватым видом.
Оркестр грянул марш, и батальон Горобца тронулся первым. Миронов, казалось, не шел, а летел, не чувствуя земли. И хотя усердия его никто не заметил, так как его взвод шел последним, после взвода Дуброва, он все же вытягивал носки и «рубил» землю ногами с таким старанием, что звенело в ушах и вздрагивала нижняя челюсть. Чтобы затормозить ее дрожание, он сильнее сжимал губы, и от этого лицо его принимало неестественно сердитое выражение.
Строевой смотр, как показалось Миронову, окончился быстро, и это его слегка разочаровало. В ушах еще звучал зовущий марш, и перед глазами языком пламени горело знамя полка.
«Вот теперь-то я напишу стихи о знамени», – думал Миронов. В груди сладко заныло от этой мысли.
И даже неприятный разговор его не задел. А разговор шел о том, почему Русачев назначил знаменосцем Жигуленко.
Командиры – старожилы части считали, что этим приказом нарушена святая традиция полка, которую поддерживал Канашов. Накануне строевых смотров он обычно собирал командиров батальонов и рот на совещание и только после этого назначал знаменосцем командира, добившегося лучших показателей в обучении и воспитании взвода. Все были уверены, что назначат лейтенанта Рощина. Но Русачев категорически отверг его кандидатуру.
Лейтенант был маленького роста, худощав и кривоногий.
– Нет; так не пойдет, – заявил Русачев. – Да вы просто не понимаете, что строевой смотр части – это парад армейской красоты и мощи.
Глава пятнадцатая
Начиная с мая у генерала Мильдера не было свободного часа.
Получив приказ