Дети Богов и Воинов. Шона Лоулес
сестры скорее назвали бы меня «коварной».
– Это не так, – ответила Гита. – Они тогда просто завидовали твоей красоте. Уверена, сейчас бы они пожалели о своих словах, ведь ты овдовела так давно, но по-прежнему хранишь верность моему отцу.
Я вздохнула:
– Я уже столько раз пожалела, что позволила ему уплыть на Айону. Амлафа следовало сжечь в Дублине, как и пристало язычнику. Я сочла бы за честь подняться на погребальный костер мужа и разделить с ним вечность в Вальхалле.
Гита улыбнулась со слезами на глазах и заключила меня в крепкие объятия. Мы простояли так, пока Мор и ее придворные дамы не вышли из большого зала и не направились к лонгфорту, месту грядущих погребальных молитв. Ладонь Гиты выскользнула из моей, она стала прощаться.
– Давай встретимся позже? – предложила я прежде, чем она успела что-то произнести. – Расскажешь о своих Бамбургах из Нортумбрии. Быть может, я сумею тебе помочь.
Она кивнула:
– Я найду тебя после церемонии.
Гита вышла на тропу, ведущую к лонгфорту, и я глядела ей вслед, пока она не исчезла из виду. Покрепче заворачиваясь в плащ, я внезапно почувствовала, как что-то словно обожгло мне ноги. Я медленно огляделась. Рынок по-прежнему пустовал – за исключением мужчины в длинном коричневом плаще, стоящего возле кузницы и разглядывающего мечи. А он что здесь делает?
Я неторопливо пошла к нему, время от времени останавливаясь и рассматривая ткани, оставленные торговцами, ушедшими наблюдать за похоронами. Прилавок рядом с кузницей был завален одеялами и мехами. Наклонившись, я пощупала один из плащей.
– Что это за девушка? – прошептал мужчина, не сводя взгляда с клинков, висящих на стене кузницы.
– Моя приемная дочь Гита.
– Ах да. Она, кажется, была замужем за покойным графом Нортумбрии?
– Да.
– У нее грустный вид.
– Еще бы. У нее нет детей, и ее будущее в Англии под вопросом. Особенно после смерти Глуниарна. – Я огляделась. Несколько мужчин и женщин возвращались на рынок из лонгфорта. Наверняка погребальный обряд уже начался, и убежденные язычники не желали слушать христианские молитвы. – Но хватит о ней, Малморда. Что ты здесь делаешь?
– Навещаю любимую сестру.
– Я твоя единственная сестра, – фыркнула я.
– И тем не менее все еще любимая. – Малморда ненадолго умолк. – Хорошо выглядишь.
– Знаю.
Малморда тоже хорошо выглядел, но упоминать об этом не имело смысла. Наверняка он частенько слышал такое от трех жен и бесчисленных любовниц. Я ткнула пальцем в бурый шерстяной капюшон, скрывающий его лицо.
– Зачем тебе этот маскарад?
– У меня есть важные сведения, но никто не должен знать, что ты получила их от меня.
Я вскинула бровь.
– Мы можем поговорить наедине?
– Если настаиваешь. – Я взглянула в сторону дома. Он располагался прямо за королевскими чертогами, и окрестные улицы еще пустовали. – Видишь слева дверь с длинной тонкой трещиной?
Малморда