Принцесса викингов. Симона Вилар
боги наконец смилостивятся и подарят им сына… Но порой мне кажется, что конунгу стоило бы прислушаться к речам епископа и принять веру Христову. Может новый Бог окажется милостивее старых, и у Ролло будет наследник. Взять меня – едва я крестился, как Сезинанда вскоре подарила мне вон какого малыша! Ревет так, что, кажется, черепица с крыши вот-вот посыплется… Ну так как прикажешь распорядиться подарком Ролло?
Эмма, почти не слушавшая о чем говорит страж, вздрогнула, услышав вопрос.
– Да как угодно! Я не хочу это больше видеть.
Повернувшись, она стала торопливо подниматься по деревянной лестнице к себе в покой.
Бернард пожал плечами. Подняв отрубленную голову за волосы, он направился к выходу, окликнув по пути хлопотавшую во дворе статную светловолосую женщину в плотной шерстяной накидке.
– Оэй, Сезинанда! Отнеси-ка это Ульву, пусть позабавится. Да не пугайся! Голова подкопчена и пропитана можжевеловым настоем. Запаха нет, вреда она не причинит, а Ульв пусть привыкает. Клянусь асами[14], мужчина не должен бояться трупов своих врагов!
Эмма не слышала этих слов; вбежав к себе в покой и плотно захлопнув дверь, она стояла, прижав ладони к щекам. То что порой творилось с ней при мыслях о ее пленителе Ролло, возмущало и волновало девушку. И чтобы унять смятение, она стала просто смотреть по сторонам, оглядывая свой богатый покой.
Да, пленница викингов Эмма жила в роскоши. Устланные пушистыми шкурами полы, посеребренные светильники на стенах, украшенные архивольтами[15] окна с полукруглым верхом. Прямо перед ней, на деревянном резном треножнике, тускло мерцало большое зеркало из отполированного олова в позолоченной раме. Подобные зеркала были предметом, доступным только для самых знатных особ. Когда-то Эмме приходилось довольствоваться созерцанием своего отражения в стоячих водах заводи или в кадке с водой, но теперь, за время плена, она привыкла к роскоши и удобствам. Привыкла к тому, чтобы в покоях всегда было тепло, привыкла к мягкой постели, изысканной пище, к дорогим тканям. Она была пленницей, но её холили и берегли как редчайшую драгоценность. И плен этот не был бы ей в тягость, если бы не непременное условие: рано или поздно она должна была стать женой слабогрудого, чахлого юноши, к которому она не испытывала никаких чувств, кроме жалости и участия. Атли, брат Ролло, был бесконечно добр и внимателен к ней, и она старалась быть с ним милой, но когда в его глазах возникал голодный блеск и он прикасался к ней, все существо Эммы содрогалось от омерзения. Атли, замечая это, становился печален, однако не настаивал на своем. Он все еще надеялся… И Эмма поддерживала в нем эту надежду. Ибо Атли был ее поддержкой в этом чуждом для нее мире северных варваров.
Однако рано или поздно его терпению придет конец, вернее – терпению его брата Ролло, который настаивал на её браке с Атли. Ролло, одно воспоминание о котором вызывало в ней целую бурю чувств – от жгучей ненависти и отчуждения до волнующей дрожи и непонятного, горячащего кровь тепла.
Эмма
Асы – верховные божества в Скандинавии.
Архивольт – арочное украшение вокруг проема окна или двери: обычно из резьбы по камню, часто богато раскрашенное.