Лабиринты сознания в поисках панацеи. Алиса Алексеевна Каримова
последние три дня. И то, что Вы говорите сейчас о какой-то особой миссии, о возможностях, которые я не должна упускать… Я не понимаю этого! Какой должна стать моя жизнь? Почему вообще именно я оказалась в фокусе Вашего внимания?
Казалось, что Лидия Аркадьевна читает ее мысли, как открытую книгу, потому что мягкая улыбка вновь коснулась ее строгих губ, едва Аделина начала говорить.
– Оглянись вокруг. Мир заснул много лет назад, молчаливо приняв приговор, вынесенный общенациональным поручением. Всех держат в страхе смерти, и это служит лучшей мотивацией к труду. Причем Распорядителям даже не надо брать на себя ответственность за судьбы людей или испытывать чувство вины перед теми, кто относится к низшим категориям общественной полезности. Они делают все, чтобы такие люди сразу ни на что не надеялись и, преклоняясь перед Великой Справедливостью, легко жертвовали своими жизнями ради накопления общенационального блага. В то же время, те супер-производители благ, кто еще хоть что-то может, сделают все, чтобы остаться на плаву и тянуть за собой своих иждивенцев.
«Идеальная социальная кинетическая система, к тому же с саморегуляцией и самоуничтожением путем легальной эвтаназии», – мрачно подумала Аделина. Вершинина продолжала свою трагическую и одновременно вдохновляющую речь.
– Ты отличаешься от остальных, ты другая. Тебе небезразличны причины тех явлений, которые ты наблюдаешь. Ты задаешь вопросы там, где другие лишь отводят глаза. Ты упорно работаешь, чтобы предложить лучшее решение из возможных. Ты достойна того, чтобы хотя бы попытаться что-то изменить. И я верю, что ты сможешь во всем разобраться. Аккуратно, шаг за шагом, с достаточной осторожностью, но ты придешь к тому, что позволит восстановить равные права всех пациентов на исцеляющие их болезни лекарства.
Аделина не думала, что такая скромная личность, как она, давно находится под чьим-то наблюдением и покровительством. Голова шла от всего этого кругом, но в целом она понимала, что пока для нее все складывается хорошо. Даже лучше, чем она могла надеяться, устраиваясь на работу в онкоцентр. Ведь на самом деле, она всю свою сознательную трудовую жизнь и хотела заниматься чем-то по-настоящему важным, а не просто работой, формально признанной «общественно полезной» деятельностью.
Она глубоко вздохнула и закрыла глаза. В ее голове мелькали картинки прошлой счастливой жизни, которой она не знала или не помнила, но отчетливо могла представить по рассказам старшей сестры. Она бежала по цветущему лугу в солнечных лучах летнего вечера, спотыкаясь и смеясь, навстречу своим счастливым и свободным от труда родителям. Но она никак не могла добежать до них, по изображению шла крупная рябь, и картинка стремительно менялась. Под тяжелыми облаками стального цвета люди в униформе шли стройными рядами, колонны бронетехники медленно ползли мимо оплетенных колючей проволокой бетонных заборов и безжизненных полей. Ослепительная