Дай мне уйти. Крис Гофман
что она исключительно для траха, и вот – приплыли! Права качать решила. Порой кажется, что у некоторых недалеких баб в голове не мозги, а только опилки. Что-то там себе придумывают и искренне в это верят.
Глубоко вздыхаю, пробуя ослабить бушующие эмоции, и осознаю, что сейчас самое время унять просыпающуюся внутри панику и попытаться исправить ситуацию.
Не сдалась мне Оксана ни под каким соусом, что за хрень?
– Это правда? – Кристина смотрит на меня ледяными глазами, но я вижу в них вспышку ярости.
– Я не знаю, о чем она тебе поведала, как я могу ответить на этот вопрос?– чувствую накатывающую агрессию. Лицо опаляет огнем, ощущаю, как краснею. Бесит, что меня вот так, как недалекого пацаненка, слила какая-то шмара.
– Говори! Ты с ней спишь? – требовательно напирает.
Молчу, в попытке подобрать правильные слова, но, как назло, мой сообразительный ум и язык, умеющий найти на все оправдание и заболтать, словно присыхает к небу.
– Я хочу знать! – срывается на крик. – У вас действительно был секс?
– Кристина, успокойся, – подхожу, чтобы обнять.
– Не смей приближаться, – нервно отступает назад и спотыкается, – не подходи! – продолжает хрипло. – Отвечай, Миша! Не делай из меня идиотку. Оксана твоя любовница?
– У меня нет любовницы, но мы были с ней близки, да, – выдаю практически беззвучно.
– Как ты посмел? Как ты смог? – ее глаза как будто шальные. А как же мы?– впивается в меня отчаянным взглядом. Ощущение, словно невидимая рука отвешивает пощечину.
– Больно, да? – произношу, сжимая зубы. –Понимаю, кому, как не мне, знать, каково это, когда тебя предает любимый человек. Только я, Кристиночка, пережил это, справился, и ни единым словом и жестом ни разу не упрекнул. Снова научился доверять. Не дал тебе усомниться в своей любви, схавал и не подавился. Что же, теперь твой ход, давай, иди собирайся, нам пора, – перевожу взгляд на часы.
– Что ты говоришь? Я ни разу не изменяла тебе, всегда была верна с самого начала и до последней минуты. Я никогда не лгала, жила с открытым сердцем и честными мыслями. Как ты смеешь утверждать, что понимаешь, каково мне сейчас? Как? – ощущение, сейчас заплачет.
– Так это ты с открытой душой и сердцем сделала аборт? Интересно. Наверное, по святой чистоте и наивности побежала избавляться от ребенка, которого нагуляла. А я, влюбленный идиот, все гадал, отчего же любимой жене не до моих внутренних переживаний, почему, черт возьми, единственный раз в жизни, когда я споткнулся, блядь, она не нашла ни единого слова, чтобы поддержать и выслушать. Кристиночка то, Кристиночка это, все для тебя, женушка! Но когда помощь понадобилась мне, и я за ней обратился, услышал, что свои проблемы решать должен сам! Поправь, если ошибаюсь, – меня колотит. – Любовничек все время отнимал?
– Миша, – ее лицо становится бледным. – Ты во всем ошибаешься, – голос звучит еле слышно.
– А где я соврал? Аборта не было?
– Миша…
– Что, Миша? Давай же, теперь скажи ты! Будь честна, как призывала к этому пять минут назад.