Соучастники в любви. Луна Лу
чем я подумала, и хочу провалиться сквозь землю! Нейтан Дивер теперь в курсе, когда у меня месячные. Прекрасно!
Выругав себя за непредусмотрительность, прихожу к выводу, что хуже быть уже не может. К тому же, мне в любом случае придется когда-нибудь выйти отсюда.
– Нейтан? – зову я неуверенно.
– Да? – По голосу слышу, что его забавляет ситуация.
– Ты бы не мог… – я запинаюсь, потому что никогда раньше не просила о таком парня, – принести мне из сумки тампон?.. – Я произношу это, стыдливо зажмурившись, будто он может меня видеть.
Через мучительно долгие полминуты слышу шаги с той стороны дверцы. Немного приоткрыв ее, торопливо выхватываю тампон и захлопываю дверцу.
– Спасибо, – неловко мямлю я.
– Все в порядке? Может, помочь? – осторожно спрашивает он.
– Помочь засунуть тампон? – я издаю истерический смешок. – Нет, спасибо.
Слышу, как он смеется, а затем отходит – видимо, обратно в комнату. Приведя себя в порядок, я выхожу, ожидая увидеть на лице Дивера его глупую ухмылку или услышать в свой адрес пару подколов, но вместо этого вижу, что он по-прежнему сосредоточенно вглядывается в экран ноутбука. Меня это немного успокаивает и помогает забыть о неловкости.
– Тебе тут какой-то мужик писал…
– Чего?!
– Джаред Миллс.
– А-а, – вздыхаю я с облегчением. Не хватало, чтобы мне писали незнакомые мужики! – Это не мужик, это коп… – Я ловлю его недоумевающий напряженный взгляд и сразу добавляю: – Это не имеет отношения к тебе, не волнуйся.
– Да, я вижу, – говорит он, уставившись в экран.
– Эй, не читай! – бросаю я возмущенно, пока собираю волосы в хвост.
– Поздно.
– Боже! Ты знаешь, что такое личное пространство?!
Конечно, вряд ли Миллс прислал бы что-то личное, но бестактность Дивера меня возмущает!
– Мне казалось, мы уже стерли границы, – ухмыляется он.
В ответ я лишь фыркаю, поняв, что спорить с ним бессмысленно. К тому же, интерес перевесил возмущение.
– Что он пишет?
– Какой-то документ прислал, – отвечает он, задумчиво прикусив большой палец.
Я понимаю, что это может быть что-то важное, поэтому, бросив приготовление кофе, подлетаю к Диверу. Наклоняюсь через его плечо и всматриваюсь в уже открытый документ на экране ноутбука. Судя по всему, это копия какого-то письма, адресованного в Хеджесвилль. В шапке – характерный герб и название «Пайнсвуд Бординг Скул». Пробегаюсь взглядом по тексту и мгновенно выделяю слова: «жалоба», «Кайл Леннард», «домогательства», «исключен». За секунду картинка складывается воедино у меня в голове.
– Сукин сын…
– Что все это значит? – неуверенно спрашивает Дивер, глядя на меня снизу вверх.
Я смотрю на него и вдруг понимаю, что нахожусь неприлично близко к его почти голому телу. Поэтому, чтобы не растерять все свои наконец собравшиеся мысли, возвращаюсь к приготовлению кофе и попутно поясняю:
– Судя по документу, этого ушлепка, Кайла Леннарда, отчислили из какой-то элитной частной школы за домогательства. –