В сердце Бостона. Таша Мисник
черта?
Кто смог пробраться к моим апартаментам без предупреждения, обойдя охрану и консьержа почти в полночь? Это какая-то шутка или чей-то идиотский розыгрыш?
Звонок сменяется настойчивым стуком. А я теряю последние крупицы самообладания. Ненавижу сюрпризы. Ненавижу, когда что-то идет не по плану.
– Кто это, черт… – заставляю себя сдержаться и не нагрубить хаму за дверью.
Но в отличие от меня нежеланный гость не из тактичных. В ответ на мой вопрос раздается повторный стук в дверь.
Я взбешен.
Кто бы там ни был – я начищу ему морду. И плевать, что скажет на это Скайлар. Ненавижу наглость и посягательство на мое личное пространство.
Распахиваю дверь и едва не валюсь с ног, потому что на меня с порога с визгом напрыгивает чье-то тело. Мои плечи обвивают чьи-то руки, а вокруг талии смыкаются чьи-то длинные ноги. Я не успеваю отстраниться, на автомате обхватываю женскую фигуру и прижимаюсь лицом к груди, которая настойчиво всплыла перед глазами. Меня даже не спросили. Меня заковали в тугие объятия и держат. Я едва делаю вдох и… Моментально расслабляюсь.
Не может этого быть…
Тонкий аромат шафрана снова просачивается в ноздри. Окутывает легкие. Заполоняет их доверху. Обездвиживает меня и пожирает весь гнев.
Ей подходит этот запах. В нем вся она.
Кендалл.
И ее «Черный шафран», который в то время пришелся бы слишком терпким для любой пятнадцатилетней девочки, но только не для нее.
– Бостон! – визжит Кендалл, продолжая сжимать мое туловище руками и ногами, а я продолжаю держать ее в объятиях. – Как же я скучала, Иисусе! Как же сильно я по тебе скучала!
Боги… Как же скучал я.
Вдыхаю снова.
Безумно скучал. До зуда под кожей. До спазма в животе. До кома внутри груди, который мешал дышать.
Кендалл…
Ловлю ее аромат.
Как будто и не было этих трех лет.
Как будто она не уезжала. Не отставляла меня. Не обрывала связь.
Как будто мы вернулись в прошлое, просто закрыв глаза. Необыкновенное чувство, от которого все внутренности становятся легче воздуха.
– Ты сумасшедшая, – улыбаюсь, когда Кендалл наконец отрывает мое лицо от своей груди и смотрит на меня сверху вниз своими сияющими зелеными глазами, совсем как у Стенли.
Пышная копна безумно вьющихся темных волос загораживает свет от лампы, и я вижу только ее радостную ослепительную улыбку. Она стала еще красивее. Еще прекраснее, чем в свои пятнадцать. Хотя три года назад я считал, что красивее быть уже просто невозможно. Тогда я и представить не мог, как она расцветет.
Она так повзрослела…
Я улыбаюсь, как дурак.
– Ты рад меня видеть? – ее улыбка растягивает веснушки на смуглых щеках.
– Безумно, Конфетка7.
Кендалл обрамляет мое лицо своими ладонями и склоняется, чтобы поцеловать меня в нос.
– Что здесь происходит? – с лестницы раздается встревоженный голос Скайлар.
А
– Здесь: Конфетка (в переводе на английский «Candy: [Кенди]») – как специальное искажение имени Кендалл на Кенди.