Грохот ледника. Ольга Акофина
сказал он, сделав ударение на имени, – тебя все признали: мать, отец, жена, друзья. Или ты думаешь, мать не узнает своего сына? Ты посмотри, как ты похож на своего отца! Если вас поставить рядом, никто не скажет, что вы чужие люди. Да и в экспертизе сомневаться не приходится. Даниил, или ты выбрасываешь весь свой бред из головы, или я начинаю тебе курс лечения. Лечение будет применяться к тебе, как к человеку с расстроенной психикой и раздвоением личности.
– Это у психиатра что ли? – спросил Дэн.
– Да. Ещё не хватало, сегодня ты скажешь, что ты Глеб, потом Борис, так и до Наполеона может дойти. Понимаешь, к чему я клоню?
– Понимаю, – сухо ответил Дэн.
– Я тебе пишу рецепт. Лекарство должно помочь тебе, – смягчился врач, – а если не поможет, то будем принимать более суровые меры. Через неделю придёшь ко мне. И Даниил, мой тебе совет. Ты сейчас, может быть, действительно не такой, как был раньше. Но на досуге подумай, если ты не Моденов Даниил, то кто, как ты мог оказать на его месте, и почему ты похож на отца, и где же настоящий Даниил. Всё, иди, буду ждать тебя.
Даниил вышел из больницы и сел в машину. Его колотило от злости, никто его не слышит. Он закурил и решительно поехал в сторону пригорода. Надо выместить свою злость бешеной ездой.
Серые, прозрачные глаза отражали дождь, бивший в лобовое стекло автомобиля. Как странно, как глупо и странно! Он пытается убежать от жизни, которую не знает, от прошлого, которое не помнит. Фильтр забытой сигареты обжог пальцы. Дэн вздрогнул и открыл окно. Дождь, обрадовавшись новому пространству, ринулся в салон автомобиля. Но Дэн, выкинув окурок, поднял стекло, преградив путь холодным струям. Да, так будет лучше. Лучше убежать от всех и попробовать начать всё с нуля. Хотя, наверное, в двадцать пять лет поздно переписывать всё заново. Но позади Дэна не было прошлого, а настоящее не слишком все проясняло. А будущее? А в будущем всё туманно. А пока есть трасса, дождь и сигареты. Вот и всё настоящее.
На обратном пути Дэн заехал в магазин. Ему столько раз внушали, что он не потреблял алкоголь, что он уверовал в это. Но теперь он стоял перед стойкой с коньяком и через секунду решительно положил бутылку в корзину. К чёрту сегодня все лекарства, сегодня он напьётся.
Попивая коньяк, Дэн щёлкал пультом от телевизора, пока на музыкальном канале его внимание не привлекла какая-то попсовая певичка. Она довольно эмоционально пела какую-то дрянь и танцевала в такт. «Яна», – пришло вдруг в голову Дэну, – «это Яна». Но какая Яна? Почему Яна? Вероятно, в прошлой жизни он знал творчество этой певицы, а может, даже слушал её песни. «Нет, слушать я это не мог. Может, Диана слушала?». В конце песни вылезла строка с именем певицы. «СТЕША» – прочитал он. Почему тогда Яна, если она СТЕША? Просто напомнила кого-то? Но клип закончился, начался другой, и Дэн выкинул это из головы, мало ли чего не привидится расстроенному мозгу.
С этих дней и началось опять метание, он снова почувствовал, что живёт под чужим именем и чужой жизнью, и эта тайна прижимала его к земле и не давала дышать спокойно. Снова всё свободное время было потрачено на поиски