Шофёр. Назад в СССР. Том 3. Артём Март
лист. Лицо его побледнело, а пухлые щеки будто бы даже посинели.
– Катьку не трожь, – сказал я.
– Ей в больницу надо.
– Ну и че ты ее? – Спросил я, – повезешь в кузове? Мятому тоже надо в больницу. Так что давай его туда, а к нам скорую и милицию.
Все это сказал я, не спуская с Матвея глаз. Он тоже смотрел на меня как-то ошалело. Так, будто ничего больше и не боялся.
– А Мятый, чтоли не тяжелый? Его, что ли, в кузове?
– Тут выбор небольшой. Вдруг помрет прям щас, – ответил я.
Кашевой помялся немного, но, когда я в очередной раз подогнал его, тот все же побежал на улицу. Прошел рядом с Матвеем сторонясь его как огня. Даже к стеночке прижался.
– М-да, – сказал Серый, – надо было мне крепче держать Катьку в своих руках. Тогда бы ничего и не случилось.
– Ты отлупил ее так, – сказал я, – что может не оклематься.
– Оклемается, – ответил Серый, – батя мамку так бил, что она по трое суток лежала на печи. И ничего, всегда выздоравливала, – он нахмурился, – и у нее сил даже хватило, чтобы батьку в могилу свести. Чтобы Пашку заставить батьку прибить.
– Чего ж ты так баб-то невзлюбил? – Спросил я нахмурившись.
– Потому, как и без них никак, – надул свои ноздри Матвей, – и с ними тяжко. Коль не держать их в ежовых рукавицах.
Что-то показалось мне, что Матвей совсем сдвинутый. Наверное, и правда семья у них получилась калеченная: один брат отца зарубил, да по головам пошел, ища себе выгоды. А другой, младший, и вовсе спятил, пади.
Пришлось мне держать на мушке Матвея еще минут сорок. Только после этого приехал к Серовскому двору милицейский уазик. Знакомые мне уже ребята, что ходили под майором Квадратько, прибежали в хату. Тут же схватили Матвея, да увели.
Скорая приехала позже. И были то уже знакомые мне Марина с Макаром.
– Что-то ты все время, Игорь, попадаешь в разные незадачи, – сказала Марина, когда побитую Катьку медбратья загрузили в их буханку.
– Ничего, – ответил я, – бывает.
Марина оказала мне первую помощь. Оказалось, попало мне в плечо три дробины. Две прошли навылет, практически под кожей. А третьего выходного отверстия Марина не увидела.
– Сделаем тебе перевязку, – сказала она, – покамест. А так, давай скорее в больницу. Надо, чтобы тебе достали эту дрянь из раны. А то мало ли что еще прицепится. Да и остальные ранки надо бы почистить хорошо. В больничных условиях.
Пообещав ей, что пренепременно поеду в больницу, вернулся я в хату.
Екатерина Ивановна все время, пока мы занимались Матвеем и ранеными, сидела на одной из коек неподвижно. Глядела куда-то в стену, да молчала. Вот и решил я спросить, что у ней на душе. Предложить, чтобы не ночевала сегодня в хате одна, а пошла на против, к своякам, к Ваньке Кашевого матери.
– Теть Кать, – вошел я в переднюю, – как вы?
Сидела она все так же без движения. Все также смотрела в одну точку. Блестящие ее глаза опухли от долгого рыдания. Лицо болезненно отекло. Простые ее темные с проседью волосы казались слабыми и изломанными. Нескладной косичкой