Обуза. Алиса Вишня
, и тускло поблескивающая легкой наледью серая дорога… На которой лежит девушка, в темной одежде, отчего видно только ее светлые длинные волосы, закрывающие лицо…
Июнь 2020. Санкт-Петербург.
Невский проспект напоминал бы муравейник – так много сновало по нему народу – но… В большинстве своем, публика здесь такая же неспешная, как и во времена Гоголя. Не трудяги-муравьи, упорно и быстро спешащие к своей цели, а лениво прогуливающиеся, с целью себя показать, и других посмотреть, бездельники. Лето – пора отпусков и каникул, и улица заполнена отдыхающими, с жадным восхищенным любопытством разглядывающими то коней на Аничковом мосту, то розовое великолепие дворца Белосельских-Белозерских.
На Невском много девушек, порхающих по проспекту пестрыми шумными стайками, и привлекающих внимание не меньше, чем достопримечательности города. Вот и мы с Наташкой тоже неспешно бредем по улице, поглядывая по сторонам. Капризная питерская погода этим летом не вредничает, и способствует прогулкам, балуя нас – солнце, жара, и легкий ветерок, не позволяющий разлиться влажной духоте.
Мы с подругой кажемся сестрами, настолько похожи – обе симпатичные длинноволосые блондинки, да и одеты почти одинаково. Но только на первый взгляд – я выше и худая, Наташа же, как говорит ее мама "ширококостная", и маленькая.
Мы и раньше бывали в Питере, город знаком, но теперь "это другое" – мы петербурженки! И чувствуем радостное возбуждении: все вокруг – и Невский проспект, и дом-утюг, и даже Чижик-Пыжик – принадлежали нам. А мы принадлежим ГОРОДУ.
– Ну здравствуй, Питер, Питер, прощай… Меня обидел ты невзначай… Зачем, зачем по Невскому я шла, зачем, зачем я встретила тебя? – поем мы с Наташкой. Поем громко, фальшиво (я, у подруги есть и слух и голос), и нам все равно, что подумают невольные слушатели. Как, впрочем, все равно всем на всех, в этой пестрой сутолоке на Невском. Разве что, только мужчины выцепляют зоркими одобрительными взглядами красивых девушек, а те, улавливая эти пылкие взоры, делают вид, что их не замечают. Достаются такие взгляды, а иногда и одобрительные возгласы горячих мигрантов и нам, но мы слишком заняты своими ощущениями и ГОРОДОМ, что бы обращать внимание на подобные знаки внимания.
Мы не очень хорошо знаем историю города, и совсем не имеем понятия об археографии памятников и красот, мимо которых идем. Однако, кое-что помним со школьной программы.
– Прикинь, здесь Пушкин ходил! – произношу я, представляя, что шагаю по следам поэта – в прямом смысле.
– Здеся много кто ходил! – высказывается Наташа.
– Главное, Пушкин! – важно машу я указательным пальцем.
… Мы залипаем у витрины модного бутика, где красуются нарядные манекены.
– Эх, были б у нас деньги … – вздыхает Наташа.
– …Жили б мы богато! – заканчиваю я фразу, и тащу подружку дальше. Недалеко, через дорогу, в одну из многочисленных кафешек.
…– Здеся мы еще не были! – замечает Наташа, облизывая палец, испачканный соусом.
– Если будешь говорить «здеся» и все такое, будут ржать. Отвыкай! – произношу я, поглащая гамбургер. Вкуснота!
– Кто? – пожимает плечами подруга – Всем на всех пофиг!
– Как знать, как знать! – не соглашаюсь я. И откусываю огромный кусок. Если кто и смотрит на нас – по барабану.
… Белая ночь не такая уж белая, а похожа на сумерки. Набережная Невы заполнена народом, пришедшем смотреть развод мостов, вернее, в этом месте одного, Дворцового. Река, широкая, величественная и неспешная, совершенно темная, освещенная рыжеватыми отблесками кораблей и корабликов, выстроившимися в очередь, и ожидающими возможности следовать дальше, тоже словно застыла в предвкушении.
Мы стоим чуть в сторонке от других, завороженно наблюдая за медленно поднимающимися к ночному небу, похожими на крылья гигантской птицы, половинами моста… Эта картина кажется грандиозной и мистической.
Мы знаем, мосты разводят по вполне обыденной причине – что бы корабли могли пройти дальше. Однако, каждая из нас воспринимает действо по своему: у меня взмывающие вверх половины величественного сооружения, словно разломанного пополам, вызывает тревогу, даже страх, и я, схватив подругу под руку, пытаюсь увести ее подальше от реки; Наташе же думается, что это волшебный, колдовской ритуал приветствия для нас провинциалок, ставших частью ГОРОДА… Она буквально задыхается от восторга: впереди новая, прекрасная жизнь, со своими замутками и трудностями, но несомненно счастливая и светлая… Конец церемонии мы не увидели – я, охваченная паникой, настаиваю на своем, и, уцепившись за подругу, увожу ее прочь.
…Красоты города, музеи, бутики, магазины и кафешки… Потом, через несколько дней или недель, был клуб, вернее, один из множества, где мы успели побывать. Но именно в этом Наташка познакомились с Ромкой.
…Алисе алкоголь не заходит, она быстро напивается, и творит всякую хрень… Сейчас – пока – все нормально: подруга дергается в толпе танцующих, подняв руки, тряса белокурой головой, и громко подпевая звучащему треку. "Громко" в клубе понятие относительное – Наташа видит, как девушка