Васса Железнова (сборник). Максим Горький
сказал Фома.
– Ну, я куплю тебе маленький, докуда ты сам маленький, – ладно?
– Ладно! – согласился Фома, но, задумчиво помолчав, вновь с сожалением протянул: – А я думал, что ты то-о-же разбойник…
– Я тебе говорю – торговец я! – внушительно повторил Игнат, и в его взгляде на разочарованное лицо сына было что-то недовольное, почти боязливое…
– Как дедушка Федор, калачник? – подумав, спросил Фома.
– Ну вот, как он… только богаче я, денег у меня больше, чем у Федора…
– Много денег?
– Ну… и еще больше бывает…
– Сколько у тебя бочек?
– Чего?
– Денег-то?
– Дурашка! Разве деньги бочками меряют?
– А как же? – оживленно воскликнул Фома и, обратив к отцу свое лицо, стал торопливо говорить ему: – Вон в один город приехал разбойник Максимка и у одного там, богатого, двенадцать бочек деньгами насыпал… да разного серебра, да церковь ограбил… а одного человека саблей зарубил и с колокольни сбросил… он, человек-то, в набат бить начал…
– Это тебе тетка, что ли, рассказала? – спросил Игнат, любуясь оживлением сына.
– Она, а что?
– Ничего! – смеясь, сказал Игнат. – То-то ты и отца в разбойники произвел…
– А может, ты был давно когда? – опять возвратился Фома к своей теме, и по лицу его было видно, что он очень хотел бы услышать утвердительный ответ.
– Не был я… брось это…
– Не был?
– Ну, говорю ведь – не был! Экой ты какой… Разве хорошо – разбойником быть? Они… грешники все, разбойники-то. В бога не веруют… церкви грабят… их проклинают вон, в церквах-то… Н-да… А вот что, сынок, – учиться тебе надо! Пора, брат, уж… Начинай-ка с богом. Зиму-то проучишься, а по весне я тебя в путину на Волгу с собой возьму…
– В училище буду ходить? – робко спросил Фома.
– Сперва дома с теткой поучишься…
И скоро мальчик с утра садился за стол и, водя пальцем по славянской азбуке, повторял за теткой:
– Аз… буки… веди…
Когда дошли до – бра, вра, гра, дра, мальчик долго не мог без смеха читать эти слоги. Эта мудрость давалась Фоме легко, и вот он уже читает первый псалом первой кафизмы Псалтиря:
– «Бла-жен му-ж… иже не иде на… со-вет не-че-сти-вых…»
– Так, миленький, так! Так, Фомушка, верно! – умиленно вторит ему тетка, восхищенная его успехами…
– Молодец Фома! – серьезно говорил Игнат, осведомляясь об успехе сына… – Едем весной в Астрахань, а с осени – в училище тебя!
Жизнь мальчика катилась вперед, как шар под уклон. Будучи его учителем, тетка была и товарищем его игр. Приходила Люба Маякина, и при них старуха весело превращалась в такое же дитя, как и они. Играли в прятки, в жмурки; детям было смешно и приятно видеть, как Анфиса с завязанными платком глазами, разведя широко руки, осторожно выступала по комнате и все-таки натыкалась на стулья и столы, или как она, ища их, лазала по разным укромным уголкам, приговаривая:
– Ах,