Панк-рок. Предыстория. Прогулки по дикой стороне: от Боба Дилана до Капитана Бифхарта. Михаил Кузищев
стоящий у микрофона. Он был измучен, удолбан, но он светился»[40]. Однако праздновать победу было рано.
Прежде всего Дилан еще только осваивал тонкости коллективного музицирования. «Было чертовски сложно, потому что он только учился играть в группе, – рассказывал Хелм. – Он внезапно останавливался, ломал ритм, мы сбивались и терялись. Мы смотрели друг на друга и пытались понять, что же мы играем – отличную музыку или полное дерьмо»[41]. Свидетельства очевидцев и сохранившиеся концертные пленки свидетельствуют о том, что первое предположение было определенно ближе к истине. Любительская запись, сделанная 30 октября в Хартфорде, столице Коннектикута, зафиксировала один из моментов подлинного музыкального величия: группа играет энергично, плотно, сыгранно и целеустремленно.
Ценнейшие воспоминания о том выступлении сохранил Джим ЛеКлер, большой поклонник Дилана. В октябре 1965-го Джим посетил три концерта Боба за пять дней, и при этом имел возможность наблюдать происходящее с самых первых рядов. Вот что он писал: «Я однажды читал, что самый поразительный момент во всей области исполнительских искусств возникает, когда Боб Дилан выходит на сцену. Можно смело сказать, что это заявление было как никогда близко к истине во время его неспокойных выступлений 1965 и 1966 годов. Когда свет в зале погас, и Боб вышел из темноты в центр сцены, было ощущение, что он излучает ауру, казавшуюся почти сверхъестественной. Освещенный огнями, он выглядел бледным как призрак. Не знаю почему, но когда я вспоминаю Дилана тем вечером, мне часто приходит на ум Гамлет, готовящийся к знаменитому монологу. Вот уж действительно, "быть или не быть"!.. Стоящий всего лишь в нескольких футах от меня, он казался хрупким, похожим на фарфоровую куклу»[42].
В своих воспоминаниях, опубликованных на общедоступной странице в Google Docs, ЛеКлер сравнил акустический сет Дилана с «церковной службой. В воздухе витало что-то почти святое, и музыка преодолевала все границы, которые способна определить или включить в себя популярная культура. Зрелище было завораживающим, мы были в благоговении». Однако вслед за акустическим отделением неизбежно (на это недвусмысленно намекали усилители, стоящие на сцене с самого начала концерта) следовал электрический сет. Неудивительно, что после предшествующей «церковной службы» он казался некоторым прихожанам форменным святотатством.
ЛеКлер вспоминает, что после перерыва Дилан появился на сцене в компании пяти музыкантов, объявленных ранее как Levon and the Hawks: «Самое лучшее определение, которое я могу подобрать для описания того, что последовало, это «взрывное»… "Tombstone Blues" – шквал этого электрического саунда сворачивал крышу. Мне особенно запомнилась невероятная энергия, исходившая от Рика Данко – его бас пульсировал и вибрировал через все мое тело. Дилан, который был таким утонченным и уязвимым во время акустического отделения, теперь превратился в безумную марионетку. Он постоянно поворачивался к Робби [Робертсону] и подначивал его, как будто их жизни зависели друг от друга. Записи