Путь бумеранга. Илья Корчевский
лучи прорвались сквозь листву каскадом солнечных брызг:
– Перейдём к неопределённости. Здесь можно построить заумные многоэтажки… и на всякий случай: принцип неопределённости тащит на себе всю квантовую механику… но ладно, подойдёт и букварь. Возьмём хотя бы Солнце. Я определённо вижу его вращение вокруг Земли. В школе мне сказали, что это иллюзия детей и древних, а на самом деле всё наоборот. То есть в двух определённостях вращается либо Земля вокруг Солнца, либо Солнце вокруг Земли, а в неопределённости всё вращается только вокруг точки отсчёта или наблюдателя. Один и тот же деятель для одной страны будет разведчиком и героем, а для другой – шпионом и негодяем. Воровство осуждается, но Прометей в почёте… Весь мир пронизан неопределённостью. Мир неопределённости более объёмный и универсальный, и расслаивается он на плоскости определённостей. Поэтому либо смотришь в щель, либо вообще снимаешь шлем с узкой прорезью.
– И как выглядит Трансильвания без шлема?
– Загадочно, как и всё остальное. Но многим неуютно в загадочном мире, и они рады поскорее опустить забрало. Им так спокойнее, а мне вот хуже видно, так что от определённости я всегда по возможности воздерживаюсь. А твои полёты вообще в других измерениях… Может, мои рассуждения двигают воздух только потому, что ты выбрал реальность с этим воздухом, а я всё-таки шмалял по Дракуле. Провал вполне мог случиться и в моей памяти, а бумеранг с револьвером улетели в неопределённость между нашими провалами.
– У вас бы сложился неплохой диалог. С симпатичной колдуньей…
– Так и познакомились уже… заочно. Мне понравилась мысль, что будущее влияет на настоящее не меньше прошлого. В нашу жизнь пришёл… как она сказала?.. зов из времени. Это реальный плюс. А в смешных минусах – царапина и пропажа револьвера. Всё-таки надеюсь, что ты не воображал себя охотником на пуму.
В этом был весь Кузнец. Ему нравилось жить в неопределённости, и в множестве вариантов он всегда находил плюсы. По правде говоря, он находил плюсы практически во всём, за что, в числе многого другого, Верон любил его общество.
Первые же дни после путешествия показали, насколько сильно трансильванские события повлияли на обоих друзей. Кузнец неожиданно заявил, что он кое-что вспомнил о своих ощущениях после того, как ему отрубили голову. Саша сказал о невозможности выразить это даже приблизительно и добавил, что вопрос о том, во сне это произошло или наяву, не имеет значения. «Неважен набор тех или иных иллюзий, важно полученное намерение», – так подвёл он итог своим неопределённостям, а намерение у него сложилось вполне определённое – отправиться в новое путешествие. Кузнец заявил, что момент своего выхода в неописуемое состояние можно назвать выходом во время, и такое, видимо, происходит с каждым после смерти. Верон слушал его и вспоминал трещину времени, о которой услышал на пляже.
А Кузнец не унимался:
– Твоя пума сказала: «зов из времени»… Может, его я и ощутил. Там есть сразу