Красавица и чудовища. Данила Пархоменко
себя. Завидовать было нечему.
А Мария, окажись она на ее месте в смываемом ливнем лесу, так и вовсе начала бы, прихахатывая, зачитывать по памяти какую-нибудь скверно переведенную на латынь греческую пьесу. Ее отец имел отвратительнейший характер и, убив где-то на юге на дуэли последнего книгочея, кто решался ему перечить в трактовке Софокла, взял бедняжку в оборот с совсем еще юных лет. Супруга не одарила его наследником мужского пола, и оттого Марии не было спасения.
Словом, Элизе не следовало корить судьбу. Вместо этого она тихо проклинала бьющие в лицо ветви и стирала с лица обильный пот больше не заботясь об облике. Она уже не была уверена, но похоже, она все-таки приближалась к центру Запретных Земель. Буря разыгралась не на шутку, и в ней не было ничего естественного. Некоторые стволы деревьев были расколоты молниями, их тлеющие внутренности неприятно шипели под ливнем. Начавшийся град сбивал ветви, но так и не умерил пыл попискивавших и стрекочущих лесных жителей, что следовали за ней не решаясь приближаться. Элиза несколько раз оборачивалась, но так ничего и не смогла разглядеть в мокрой темноте – лишь мельтешащие на ветру ветки и листья, коряги и какой-то невнятный мусор. За горячечной дымкой было сложно понять, какие из возможных объяснений могли быть верны, а какие были бредом, если не все разом. Нарисованные страхом картины были одна другой бессмысленнее. Самой правдоподобной среди них представлялся вид затопляемых подземных катакомб, из которых ринулись полуслепые от долгой подземной жизни крысы и огромные насекомые, неспособные быстро настичь жертву на поверхности. Оттого они и привязались.
Чем они могли бы питаться, дабы расплодиться так? Корнями того мифического красного растения из замка? Бред. Как и все прочие догадки.
Правда, от каждой отринутой разумной догадки становилось только страшнее.
Зато от этого вдруг отвлекло более телесное ощущение – Элиза вдруг поняла, что уже давно чувствует жжение сзади над правым коленом. Просто из-за полученных синяков оно раньше не казалось чем-то особенным.
Но вдруг это укус какого-то ядовитого гада? К большинству ядов у нее уже выработалась некоторая устойчивость. Правда, эта приобретенная особенность лишь означала, что она бы не умерла от укуса будь она в комфортных покоях. Элиза плюхнулась на поваленное дерево, задрала юбки и разорвала чулок пытаясь вывернуть ногу так, чтобы разглядеть ранку. В свете молнии она увидела нечто совершенно невозможное – малюсенькую татуировку. Некоторое время она вглядывалась, ожидая нового всполоха молнии. Было ясно одно, это символ не человеческого языка. Это, кажется, унгау… Или… нет, что-то серьезнее. Только откуда вообще она могла это знать?!
Осознание пронзило ее. Она сняла серьгу
Армии? Нет, в Запретные Земли не мог проникнуть никто, кто бы мог нанести существенный вред и установить свои порядки. Ни армии, ни банды. Это было очевидно.
Так