Красавица и чудовища. Данила Пархоменко
носить подобное в святом месте.
– Кстати, как вы узнали меня? – раздраженно посмотрев на косу, спросила Элиза и поковыляла следом.
Во многом с инквизитором было проще, чем с другими, но в некоторых особенностях он сильно раздражал.
– Вы всегда одевались слишком экстравагантно.
– Вы не видели… скажем… гербов на мне? – все-таки решилась Элиза.
– Мне безразличны мирские звания, вам ли не знать?
Так и не встретив никого по дороге сквозь осажденную церковь, они вошли в комнатку, больше напоминающую склад с довольно низким потолком. Элиза не сразу заметила Марию, укрытую пятнисто-серым шерстяным одеялом.
– Не плохо, что вам чужд грех чревоугодия, как и грех праздности, – сказал он, – но вы выглядите так, будто очень давно не ели.
– Не стоит, – отмахнулась Элиза, – впрочем… От вас я приму еду, если вы об этом.
Давняя привычка – всегда избегать еды в чужом враждебном феоде. Не то, чтобы многие могли и желали отравить баронессу Бенуа (а не, скажем, заколоть). Избегать лишних опасностей было естественно.
Элиза подождала, пока инквизитор закроет за ней дверь и отойдет подальше, затем взяла из стопки свечу, взвесила в левой руке и со всего размаха запустила в одеяло. Мария вздрогнула, но, кажется, не проснулась.
– Что затаился, – процедила она, – вылезай.
– Да как ты, человеческое отродье, только видишь меня?! – возопил серебристый сильф, вспорхнув сквозь одеяло к середине комнатки и разразился черной бранью на человеческом языке.
– Я никогда и никому не позволю тронуть мою Марию, – Элиза также перешла на обычный язык.
– Да что с тобой такое?! Из второй… Из этой жилистой я все уже выдрал еще до нашей встречи…
Плотный кокон шипастых веток сплелся из занывших и заскрипевших досок потолка и оплел серебристого. Он глядел на скрюченные дрожащие пальцы Элизы, потянувшиеся к нему от этих слов:
– Да жива она! Жива! Что ты за чудовище такое?! Я не убил ни одной твоей игрушки! А того пожилого сами людишки и прикончили!
– Где? – выдавила Элиза почти не сумев скрыть ярость. Все-таки жертвы в ее отряде уже начались.
– За рекой в сгоревшем амбаре. Сама спроси – с ним кто-то был… – серебристый собрался с духом и продолжил менее сбивчиво:
– Понимаю, вам людям сложно, вы всегда хотите что-то наше съесть – от этого любой спятит, но я…
– Просто не смей трогать Марию, – холодно перебила она.
– Владычица не намерена оставлять вас в покое. С чего мне слушаться? – все-таки осмелел серебристый.
– Сюда с минуты на минуту ворвется половина города и разорвет нас на куски, – пожала плечами Элиза, – в твоей работе нет смысла.
Серебряный оглянулся по сторонам:
– Пожалуй… Так и скажу. Да… – он вынырнул из убежища, сделал пируэт и не прощаясь исчез в щелях потолка.
Элиза вздохнула и откинула шерстяное одеяло. Зеленое шелковое платье