Красавица и чудовища. Данила Пархоменко
прошлого (якобы они раз за разом теряли большие армии), то за последний век в Запретных Землях должны были появиться по меньшей мере банды. Но от местных жителей приезжали лишь редкие торговцы. В церковных книгах были сведения о действующем в безымянном городишке приходе.
При всем этом армии и бандиты не овладели Запретными Землями.
Потому единственный разумный шаг, который выбрала Элиза – вторгнуться без оружия. С откровенно плохой охраной. И без умысла навредить, потому как земли явно охранялись чем-то неестественным.
С умыслом была самая большая загвоздка. Но Элиза решила и ее.
Размышления и воспоминания помогли избавиться от страха. Впрочем, если бы не Феона, она бы вряд ли осилила больше, чем несколько шагов. Элиза представляла себе множество вещей, которые могли таиться в этом лесу. Таких, что могли бы остановить любые армии и любых бандитов. И каждая из этих мыслей все больше сковывала.
Все же удалось пробраться довольно глубоко.
– Мы по нужде? – нарушила молчание Феона, томительно вглядываясь в ее лицо. Судя по тону, ей показалось, что она смогла распознать замысел госпожи.
Элиза хотела ответить. Но посчитала это лишним – она заметила зверя, появившегося в чаще, прямо как ниоткуда.
С Марией дела обстояли еще хуже. Она была полной противоположностью Феоны во внешности и умении подмечать очевидное. Но это омрачалось иногда выходящим на поверхность безумием, проявившимся еще в совсем юном возрасте.
И сейчас, кажется, это было оно.
Мария, зардевшись, тоже пристально следила за зверем. Его шерсть была перепачкана чем-то вроде мха. Нос морды, сипло и с большим трудом втягивающий воздух перед Марией, вдруг, мокро щелкнув, начал выворачиваться наизнанку, вытягивая наружу вывернутые тонкие трубочки ноздрей. Они казались неправдоподобно длинными.
– Смотри мне в лицо, – резко сказала Элиза Феоне.
Глаза зверя открылись, но из прогалин за веками только вспорхнули какие-то мушки.
Не отрывая взгляда от животного, Элиза, на сколько позволяли дрожащие пальцы, наматывала взятую с собой ленточку к себе на мизинец правой руки.
Запасной козырь, к которому она решилась прибегнуть.
Ведьминых проклятий обычно боятся только простолюдины. Любую ведьму можно просто убить или, на худой конец, уговорить снять порчу. Но иногда, все усложняется. Особенно если твой собственный отец по настоянию церкви одобрил и подписал указ о казни отлученного. И если оный отлученный – уже изгнанный из священного сана и имеющий неоднозначную репутацию владелец сиротского приюта, коий он организовал вместе с никем иным, как со старой ведьмой, как говорили слухи. Еще хуже, если оная ведьма проникла к тебе на чаепитие в саду, пока отец в отъезде. И уже совсем плохо, если она взяла у каждого из собственных воспитанников jusjurandum о твоей невыразимо ужасной смерти и принесла