Потеряшка. Сергей Лапинский
раньше мышек не ел. Вот! Вот она! Куда ты?! Врёшь, не сбежишь! Что, думаешь, я норки раскапывать не могу?! Эгей там сзади, поберегись! Суперземлеройный охотник работает, куда земля летит, не смотрим! Ага! Вот она! Попалась! Ничего себе! Стоит на задних лапах, зубы оскалила и пищит. А я – точно охотник? Что-то, кажется, я мышей и не очень-то люблю. Да ну её, бешенная какая-то. А живот бурчит…
Нужно быстрей искать маленькую Папу с волшебной миской. Буду бежать на звуки: где громче, там и человеки. Вон в той стороне что-то жужжит… И-и-эх! Буераки, буреломы, косогоры-горы-горы, руки-ноги береги! Откуда это? Папа маленькая пела… Совсем рядом жужжит и ревет.
Вот она, полоса без леса, земля такая серая и твердая, что даже травы нет. И большие зверюги носятся со страшным ревом. Видел я такие раньше: маленькой Папы папа на такого залезал и др-р-р-р – на огромной скорости убегал. Значит, он где-то недалеко, а там и маленькая Папа найдется. Нужно только догнать какого-нибудь из этих громких зверей. Эге-гей! Стой!!! Стой, я сказал!!! Подождите! Мне ПАПА нужна!!!
Водители автомобилей, несущихся по шоссе, с удивлением смотрели, как вдоль дороги странными прыжками, подтягивая задние лапы, мчался молодой пёс, почти щенок, взахлеб лая на пролетающие мимо машины. Иногда он останавливался, замирал, вытянув вверх морду, долго и глубоко втягивал носом воздух, затем разочарованно мотал головой и опять мчался за очередным автомобилем.
Человеческая стая
Человеки не живут свободно. Они залезают в большие норы из камня или дерева и окружают их стенами. Маленькая Папа тоже жила за такой стеной. А попробуй увидеть, за какой именно. ПАПА! ПАПА! Ты где?! Дремавшие собаки подняли головы, а затем и вовсе встали на лапы и неторопливой трусцой направились ко мне. Их было много: сколько у меня лап, и хвост в придачу. Окружили и замерли, чего-то ожидая. Самый мелкий из них, с меня ростом, негромко рыкнул, и здоровый черный пес, медленно, показательно медленно переступая, подошел и обнюхал меня. Маленькая Папа успела дать мне хорошее воспитание, поэтому я вежливо позволил это панибратство, и сам ответно тоже обнюхал громилу, не забывая наблюдать за его хвостом. Вот бы он вильнул, хоть чуть-чуть. Я б тогда дружески припал на передние лапы и затем высоко подпрыгнул, показывая, что пришел с миром и готов играть. Но хвост парламентера торчал вверх, не шевелясь, и это было плохим признаком.
Мелкий вожак негромко пророкотал свое «Ну?», и черный громила злобно зарычал, что я – кобель. Остальная банда враз заголосила «Кобель! Чужак!», однако, с места не двинулись, на вожака смотрят. Мне стало не по себе, и от страха я заорал на них. Кто ваши ПАПЫ?! Где знаменитое собачье гостеприимство?! Мне было так страшно, что я от паники и возбуждения в запале даже взвизгнул фальцетом. Вожак негромко, но убедительно рыкнул – А ну погодь! Подошел поближе и тоже обнюхал. Затем презрительно гавкнул на черного – Тоже мне «кобель»! Щенок это. Ты со своей мнительностью скоро в слепых