Кордон. Михаил Олегович Рагимов
тут же поднесли очередную чашу, с наказом непременно выпить, не то счастья в службе не будет!
Подолянский выпил – как оказалось, слабенькое вино – звонко расколотил о стену хрупкое стекло, как того требовали традиции.
– Закусить пропустите, а то сомлеет! – приказал Темлецкий, по праву начальника заставы бывший «королем пьянки».
Прапорщика пропустили к столу. Анджей окинул взглядом накрытые столы. Захолустье есть захолустье. Еды на старых дубовых столах – «верите, пан Анджей, и пожар мебеля перенесли стоически, пепел только с них и стряхнули!» – было вдоволь. С запасом выкладывали, хватило бы трижды, а то и четырежды всех присутствующих до отвала накормить.
Но вот с разнообразием наблюдались некоторые негативные моменты. Паршиво с разнообразием было, если отбросить словесные столичные выкрутасы. Много дичи и всяческого лесного мяса, овощей и ягод, сала, яиц, квашеной капусты опять же, с солеными огурцами. Все местное…
В качестве украшения стола имелись три бутылки шампанского и пара еще запечатанных кувшинов вина. Зато по всему периметру столов горделиво возвышались четвертьведерные[18]бутыли с чем—то мутным. С хорошим запасом брали – сомнительно, что двадцать с лишним человек способны такой арсенал превозмочь за вечер.
Не успел Анджей спросить, что же это такое странное, как ему тотчас из одной великанской бутыли и плеснули.
Поручик Байда, командир взвода пеших стражников, протянул Подолянскому стакан. Второй рукой подал вилку с наколотым крохотным груздочком – к тугому грибку прилипла какая—то травка—зеленушка.
– Вы, господин прапорщик, если решите с бимбера начинать, то сразу на нос прищепку нахлобучивайте. Рекомендую, как пограничник пограничнику. Вывернет иначе. Буквальнейшим образом наизнанку. Но если к Нему, – поручик отчетливо выделял большую букву, – подойти, предварительно разогрев желудочную мышцу, то скользит как по маслу. Есть у Него немаловажное в наших суровых буднях достоинство – голова на утро свежа и ясна будто небо весеннее. Вы же, как погляжу, размялись немного?
От бимбера, который представлял собой, как догадался прапорщик, банальнейший картофельный самогон, мощно несло сивухой. Но горло не опалил, проскочил чудесно. Груздочек же, и вовсе сделал картину благостной.
– А я как говорил?! – торжествующе вскинул руки Байда. – Повторим, пан Анджей?
Подолянский не успел ни согласиться, ни отказаться. Поручика мягко оттер в сторону Темлецкий:
– Позвольте, Дмитрий? А то у меня к нашему соратнику новому, есть приватный разговор.
Байда на миг вытянулся по стойке «смирно», кивнул и исчез, будто и не было его. Только шлейф свежеупотребленного в воздухе повис.
Гауптман склонился к Анджею:
– Наш поручик, хоть и горький пьяница, ничего поделать не можем, но следопыт великолепный. И служака отменный, вон, в прошлом году незаконщины на полторы тысячи наградной выплаты задержал!
Подолянский быстро прикинул в уме. На выплату, то есть, на премиальное жалование, в Корпусе,