Мемуары гармонизатора мира. Посвящается внукам Алексею и Ирине и моим дочерям Даше и Анне. Евгений Вертлиб
Джесси Хэлмс (Jesse Alexander Helms). Разговорились. Вскоре последовало сразу два приглашения на работу: в Южно-Африканский Кейптаунский университет – занять кафедру политологии («на одну восьмую зарплаты мог бы содержать восемь слуг» – объяснял мне Посол ЮАР в США на собеседовании в D.C./Вашингтоне) и на профессорскую должность в Европейский центр исследований в области безопасности им. Джорджа К. Маршалла / George C. Marshall European Center for Security Studies. Предпочёл Гармиш-Партенкирхен. Там в дымке альпийских лугов вдруг обозначился и засиял мне крест, венчающий вершину германских Альп – Цугшпитце.
Крестное знамение шло флюидами от самого философа, дипломата и поэта Федора Тютчева. В Баварии он воспевал шедеврами «Я помню время золотое» и «Я встретил Вас и все былое в отжившем сердце ожило» свою писаную красавицу мюнхенского высшего света Амалию фон Лерхенфельд. То было златыми деньками и для российско-германских отношений в целом. «Никогда ещё между германским государством и Россией не было столь искреннего и сердечного взаимопонимания» – писал Тютчев в своей статье «Россия и Германия» 1844-го в газете «Augsburger Allgemeine». Дочь Павла I Екатерина была просватана за баварского кронпринца (будущего короля Людвига I). Однако в1801-м император Всероссийский Павел I – сын Екатерины II и Петра III, «русский Гамлет» – был убит (в заговоре британский след). Император Наполеон направил баварскому канцлеру графу Монжела ультимативное письмо: Франция «с недоверием воспримет брачный союз между Баварией и другим суверенным двором, с которым у меня нет хорошего взаимопонимания». Тот династический марьяж не состоялся. Мне хотелось продолжить и закрепить Тютчевскую линию на сближение Баварии с Россией и понимания Западом русской загадочности. Создать свой арсенал знаний для западных элит – слушателей Центра им. Маршалла, взяв за стержень гениальный афоризм Тютчева: «Умом Россию не понять, / Аршином общим не измерить: / У ней особенная стать – / В Россию можно только верить». Вокруг этого четверостишья скрестились философские шпаги при обсуждении русского менталитета. Никакая это не «апология русского маниакального иррационализма», а то, что Россия существует только благодаря вере её обитателей. А война верований – это противостояние цивилизаций. Так что менялась сама конфликтология противоборства, его смыслоопределяющие постулаты.
***
А мой недолгий брак с красавицей-псковитянкой Екатериной Алексеевой закончился с вынужденной эмиграцией. Дитя той любви – дочь Анна. Июньская она – когда ночами горько пахнет березами и хрустальными рассветами. Вижу их с матерью в лесной сторожке, через щелку на сеновале с выходом на небо и речку поодаль. Читают луга как книжку. Как Олеся купринская, вся лесом пронизана. Знает, что «желтый зверобой, июньского цветения, – бородавки со стеблей его и листьев настоянные, – идет людям от груди; что лапчатка желтая – от головной боли и простуды помогает очень; что тысячелистники розовые и белые – от порезов,