Закаленные бурей 5. Александр Леонидович Кириллов
лица, подумалось об их семьях, детишках, может быть, старых или больных родителях, которые не могут самостоятельно передвигаться. Затем посмотрел на своих парней, у которых могли быть те же проблемы, но которые сейчас стоят возле меня и завтра могут не вернуться с поля боя. В военное время разбрасываться здоровыми мужиками нельзя, каждому найдётся дело. Поэтому я отдал приказ.
– Бойцы, слушай мою команду. На передовую вас посылать нельзя – убьют в первом же бою. Поэтому выполнять боевые задания будете в нашем тылу. Глобус, забирай пополнение своей тыловой армии.
Глобус приступил к перекличке. Начались выкрики фамилий: Грисюк, Забейворота, Халупо, Дурнопейка, Небаба, Сковорода, Буряк, Пидпузько, Салоид, Пальцапупа, Чепинога, Голопапа, Вислогуз, Сухозад, Жежеруха, Шиша, Кандыба, Перебзяк, Брехуненко, Загинайло, Запердоленко.
– Вижу, что сильная армия мне досталась! Над таким гарным войском главным будет, э-э-э, даже затрудняюсь сказать кто? Запердоленко, командовал людьми?
– Нет, пан офицер.
– Плохо, больно уж командирская у тебя фамилия. Самое то, что должен делать ефрейтор в отношении рядовых. Перебзяк и Загинайло звучат слишком оптимистично, Брехуненко тоже не подойдёт. Старшим назначаю Петро Небабу. Выйти на шаг из строя.
Вперёд вышел здоровый хохол.
– О, как я угадал. Сразу видно, что не баба, а настоящий богатырь.
Новобранцам выдали форму, месячную зарплату, которую они отнесли по домам, и у мужиков началась новая жизнь под обстрелами, в пробирающую до косточек сырость и стужу сквозняков зимних окопов.
Рота бойцов с десятком тачанок и парой фургонов двигалась к русским позициям на передовой. В ночь боевая группа должна была уйти на задание. Все были одеты в камуфляж и вместо классических погон имели лишь латунные звёздочки или лычки, отчего обычным армейцам было непонятно, кто перед ними стоит. По дороге мы наткнулись на два десятка моряков, занесённых под Луцк непонятно каким морским ветром. По сложившейся веками традиции морячки всегда считали себя парнями ухарскими, а сейчас, когда под напором революционных идей, дисциплина трещала по швам, вообще стали "конкретными чуваками". В распахнутых настежь бушлатах с заломленными аж до самого копчика бескозырках с названием корабля «Буйный» и «Резвый», цигарками-самокрутками в зубах, весело переговариваясь, они топали от линии фронта в тыл.
Мы шли, не сворачивая, попадая как раз в центр морской группы. Старшина лет 25, о котором говорят "метр с кепкой", громко заорал: «Куда прёшь, пехтура! Не видишь, отряд к бою готовится!»
Я остановился и строго спросил: «Здравия желаю, товарищи моряки. Кто старший?»
Он также нагло ответил: «Допустим, я?»
– Головка от винта! Отвечай, как положено по уставу!
– Ты «на горло» не бери, не те нынче времена! Мы – революционные матросы, и права свои знаем! Мы не какие-то там малограмотные крестьяне сухопутные. Матрос – это сила!
Мне стало смешно: «А к какой партии