Последние дни Сталина. Джошуа Рубенштейн
дня не попросил чай и завтрак. Однако, по его словам, послали к нему вовсе не Матрену Петровну – начальник хозяйственной части дачи Петр Лозгачев сам взялся доставить Сталину почту и проверить, все ли с ним в порядке. Именно Лозгачев обнаружил Сталина лежащим на ковре в неестественной позе на согнутой в локте руке. Сталин был почти без сознания, едва мог говорить, но поднял руку и кивнул в ответ, когда Лозгачев предложил переложить его на кушетку. Лозгачев тут же сообщил обо всем остальным дежурным.
Пока охранники ждали медицинскую помощь, они решили переместить Сталина на стоявшую рядом тахту и укрыть его одеялом; его тело было холодным, и, по их расчетам, он потерял сознание и упал примерно семь или восемь часов назад. Лозгачев оставался рядом с ним, прислушиваясь к звукам подъезжавших машин в ожидании врачей. Но вместо них около трех часов утра на дачу прибыли Берия с Маленковым. Они с большой осторожностью приблизились к Сталину, Маленков даже снял ботинки и нес их в руках. Как и в рассказе Хрущева, Сталин храпел, что дало приехавшим основание заявить, что охрана просто запаниковала. Даже после того, как Лозгачев попытался убедить их в том, что Сталин серьезно болен, Берия настаивал, что это обычный сон, и отмахнулся от всех разговоров о болезни. Он отругал охранников за то, что их побеспокоили, и даже выразил сомнение в их профессиональной пригодности в качестве телохранителей вождя – по крайней мере, если верить Рыбину. Без одобрения этих руководителей партии у охраны не хватило смелости самостоятельно вызвать врачей. Они не собирались идти против Берии{28}. Как заметила писательница Надежда Мандельштам, «Сталин внушал такой ужас, что никто не решался войти к нему, пока не стало слишком поздно»{29}.
Сталин использовал все ресурсы своей империи для того, чтобы защитить себя, но эти меры предосторожности лишь увеличили его уязвимость. Когда он потерял сознание и упал, введенный им протокол безопасности помешал обслуживающему персоналу вовремя выяснить, что происходит, оказать ему помощь и вызвать врачей. Его шофер во время поездок из Кремля на дачу и обратно постоянно менял маршруты. Пока его кортеж из пяти одинаковых лимузинов, ни на одном из которых не было номеров, проделывал путь в двадцать километров от Кремля до дачи, их водители то и дело обгоняли друг друга, чтобы затруднить возможное покушение. Территорию дачи патрулировали сотни сотрудников с немецкими овчарками. На воротах было множество замков, вокруг комплекса тянулась колючая проволока, а среди персонала дачи находились телохранители. Ни одна из этих мер безопасности не помогла ему, когда он лежал несколько часов в луже собственной мочи, парализованный и не в силах закричать.
Пока Сталин находился при смерти, его преемники установили режим наблюдения за его лечением: Лаврентий Берия и Георгий Маленков дежурили в дневное время,
Рыбин А. Т. Рядом с И. В. Сталиным // Социологические исследования. – 1988. – № 3 (май – июнь). – С. 84–94.
Nadezhda Mandelstam,