Время тлеть и время цвести. Том второй. Галина Тер-Микаэлян
неделю представляя доклад. Поэтому теперь Бертрам Капри не нашел ничего лучшего, как ответить:
– Хорошо, Донни, но сначала давай спросим мнение доктора.
Молодой человек грустно покачал головой и усмехнулся.
– Хорошо, папа, спрашивай, а я подожду.
Тиррел вошел в кабинет через пять минут и вопросительно взглянул на Капри, потом на высокомерно смотревшего чуть в сторону Дональда.
– Доктор Тиррел, – невозмутимо произнес Бертрам Капри, – Дональд хочет жениться.
На лице Тиррела при этом сообщении не отразилось никаких чувств.
– Что ж, это надо обсудить, сэр, – столь же невозмутимо ответил он и повернулся к юноше. – Тут не стоит торопиться, Дональд.
– Позвольте мне самому это решить, доктор, – холодно ответил тот, – вы меня считаете больным, и это вас вполне устраивает – вы получаете хорошие деньги за мое лечение.
Тиррел слегка покраснел и принял независимый вид.
– Донни, – начал Бертрам, но сын, прервав его, вскочил на ноги и закричал:
– Папа, я не болен! Я хочу жить, хочу работать, хочу учиться, но только рядом с ней! Не мучай меня, папа, я не могу без нее!
Он бросился к отцу. Бертрам, нежно обняв сына, провел рукой по его напряженной спине.
– Сынок, Донни, мальчик, конечно же, я сделаю все, что ты хочешь! Тихо, тихо, не волнуйся.
Дональд, внезапно почувствовав слабость, на миг по-детски прижался к отцу, потом слегка отстранился и заглянул ему в глаза.
– Так ты позволишь мне жениться не ней, папа? А ее родители?
– Конечно, сынок, все будет, как ты захочешь. Не думаю, чтобы ее родители стали возражать. Ни о чем не волнуйся, сынок, поверь мне, я тебя не обманываю.
– Спасибо, папа, я тебе верю, – неожиданно Дональд прижал руку отца к губам и, резко повернувшись, вышел из кабинета.
Бертрам смотрел ему вслед, и по щеке его медленно сползала слеза. Тиррел, прервав молчание, почтительно спросил:
– Что вы намеренны делать, сэр?
Бертрам холодно взглянул на него и пожал плечами.
– Поговорю с русскими. Вы уверяли меня, что он не способен нормально рассуждать, что он безнадежно замкнут в себе, лишен эмоций, что он шагу не может ступить без ваших таблеток. А он стоит перед вами и совершенно нормально рассуждает, он хочет жить живой жизнью, он хочет жениться. В самом деле – почему мой сын не может жениться? – голос миллиардера внезапно перешел в крик, и он всем корпусом повернулся к смущенно молчавшему доктору. Тот смущенно откашлялся.
– Сэр, это временное улучшение – ремиссия, вызванная всплеском эмоций. Она может продлиться месяц, полгода, год, а при благоприятных условиях и два. Но это, я повторяю, временно, и болезнь вернется.
– Два года, – угрюмо повторил Капри. – Два года он может прожить счастливо, работать, подарить мне внука.
– Сэр, болезнь Дональда может передаться по наследству.
– Вздор, это результат сильного потрясения, шока!
– Сэр, – настаивал доктор, –