Сотая просьба. Мира Славная
как следует пощупать, что там у вас за пазухой». Про пазуху она начала говорить, кстати, первой. Подразумевая за этой метафорой банальные запасы в балансе. Увольняться Наталья Павловна не стала, но очень долго краснела и жаловалась всем на косноязычного босса.
Эту свою особенность он хорошо знал, так что во время собраний разве что делал пометки в своем блокноте. А потом вызывал нужных людей по одному в свой кабинет, а там уже раздавал то, что они заслужили: премии и выговоры. И вроде бы уже безо всяких там оговорочек.
То есть, шанса услышать что-то фееричное, чтобы потом за чаем рассказать об этом коллегам, у меня не было. Я прошмыгнула в уголок кабинета и постаралась слиться с окружающей обстановкой. В принципе, внимания на меня никто не обратил. Кроме начальника производственного цеха Зеленова. При моем появлении он демонстративно посмотрел на часы и недовольно покрутил головой.
Вообще, Зеленов – та еще заноза. Ему всегда и до всего есть дело. Словно хобби такое – докапываться до каждого. Он все время чем-то недоволен, со всеми ругается и что-то требует. Не знаю, как Степан Викторович все еще его терпит.
Как и ожидалось, собрание прошло без особых эксцессов. Я порядком истрепала листочки со статистикой, мучаясь от скуки во время заслушивания отчетов. И когда директор спросил, нет ли у кого замечаний и предложений, заняла позицию низкого старта. Обычно ничего такого ни у кого не было.
– Есть! – вдруг раздался голос Зеленова.
Ну, конечно! Как же ему не выступить?
– Вы меня, конечно, извините, Степан Викторович, – начал он, – но работать в таких условиях невозможно! У меня в цеху полтора землекопа осталось, включая пенсионера Иваныча, а объемы, между прочим, растут! И мне непонятно бездействие нашей кадровой службы!
О-о.
Кажется, у меня начались проблемы. Я почувствовала, как щеки заливаются густым жарким румянцем. Черт побери, эта раскраска очень не к месту. Так мне совершенно не удастся слиться с серовато-зелеными стенами директорского кабинета.
– Кто тут у нас от кадров? – голос Степана Викторовича прогремел как раскат грома.
– Я, – пискляво выдала я, поднимаясь с места.
Пара десятков глаз воззрилась в мою сторону. Мне казалось, что их обладатели готовы накинуться на меня и разорвать на тысячу кусочков за то, что я осмелилась так подвести господина Зеленова.
– Отвечайте, – кивнул головой директор.
Следующие пятнадцать минут я запомню на всю жизнь, как главный позор своей жизни. Я старалась оперировать данными, которые были напечатаны на моем листочке. Степан Викторович недовольно шевелил бровями. А Зеленов периодически восклицал что-то типа: «Видите, никакой конкретики! И как с этим работать?»
Как с этим работать, никто не знал. Я понуро опустила голову, представляя, с каким удовольствием я бы расчленила мерзкого выскочку на тысячу кусочков. В этот момент он престал быть для меня просто неприятным типом, заняв в моем сердце особенное место. Место врага