Осторожно, Морозов!. Дарья Дмитриева
музыке. Нестерпимо хотелось ещё дёргать плечами, но тогда бы линии точно не получились такими ровными. А он всё-таки старался!
Катушки гипнотизирующее вращались, перематывая тонкую коричневую ленту со свежезаписанным альбомом шведской поп- группы. В отличие от английского музыку Лёша очень любил, особенно когда надо было делать скучную домашнюю работу. «Битлз», «Скорпионс»,
«Бони-М», «Машина времени»… Он слушал всё, что удавалось достать. Ведь у него был новый магнитофон «Комета» – главная мечта любого советского парня. Он стоил целое состояние: аж три месячных зарплаты обычного труженика- инженера – 370 рублей! Но Лёша, студент второго курса Ленинградского электротехнического института, купил его сам – на свои кровные, честно заработанные в стройотряде деньги. За два летних месяца, пока его однокурсники загорали на пляже в Ленобласти и с переменным успехом пытались клеить девчонок, он, Лёша Морозов, умудрился заработать 670 рублей! Невероятное богатство! Хватило и на новенький, хоть и не самый дорогой магнитофон, и на разные другие пацанские штуки.
Из распахнутого окна подул лёгкий, тёплый майский ветерок. Нестерпимо захотелось встать, размяться после долгого сидения внаклонку и подрыгать в такт музыке не только головой, но и остальными частями тела. Лёша подошёл к окну и, барабаня ладонями по подоконнику, оглядел окрестности. Внизу копошились строители, ремонтируя дорогу. Солнце, май и зажигательная музыка «Аббы» создавали такое настроение, что даже дурацкий курсовик не мог его испортить. А хорошее настроение – это штука, которой хочется делиться с окружающими.
Лёша схватил колонки и поставил их на подоконник. Строители задрали головы, замахали ему руками, подняли большие пальцы вверх, заулыбались. Он помахал им в ответ и вернулся к своему курсовику, напевая очередную заморскую абракадабру. Хорошее настроение – это штука, которая, если ею поделиться, возвращается в двойном размере. Так даже чертить стало
приятнее. Тем более что работа была уже почти закончена.
Этот курсовик по инженерной графике уже пару месяцев перемещался между письменным столом в Лёшиной комнате в Тучковом переулке и дачей лучшего Лёшиного друга – Олега Баринова, постепенно преображаясь. Огромную замысловатую схему требовалось выполнить на 24 формате ватмана, и работа была проделана гигантская. Лёша такое ужас как не любил. Сидеть и аккуратно чертить чёрт знает что, ещё и штамп этот идиотский… То ли дело математика. Щёлкать задачки быстрее всех в группе, включать мозг, решать то, что другие решить не могут, – вот это было интересно! А тупое вычерчивание никому не нужных схем ему не нравилось совершенно. Но он всё равно старался сделать курсовик хорошо и прилежно трудился над ним всю весну.
Склонившись над ватманом и наморщив лоб, Лёша тщательно выводил штамп. (И кто только придумал эти штампы! Кому они вообще нужны? Маразм полнейший!) Несколько тонких тёмно-серых линий – и чертёж наконец-то был готов. Лёша откинулся на спинку стула, потянулся, оглядел лист целиком, удовлетворённо выдохнул. О, это чувство, когда заканчиваешь долгую, нудную работу! Разве может оно с чем-нибудь сравниться? Вряд ли. Вот он, запах