Рабский код. Павел Деникин
предательски затряслись. Буквы прыгали перед глазами. И он чуть ли не реально видел, что держит в руках свой смертный приговор. Наконец сообразил положить листок на стол. Буквы выстроились в ряды, затем и в слова. Главному редактору пришлось дважды перечитать текст, чтобы понять, что с этого момента он бывший главный редактор. Только и всего-то. Его сняли с должности и не собираются казнить. Боже Всемогущий, слава Тебе! Дрожь ушла. Бывший главный редактор взял ручку и поставил подпись.
– У вас пять минут, чтобы собрать личные вещи, – сказал Свиридов, забрав документ.
11
МКАД, 14 километр, Москва
22 августа, 12 часов 55 минут
– Андрей Русланович, положите трубку на рычаг, – глухо, но достаточно отчётливо, чтобы похолодеть до копчика, услышал Иван Гурдин, прежде чем старый друг положил трубку.
– Это конец. А где же пистолет? – подумал Штирлиц и сел в сугроб, – скаламбурил Иван и нервно хохотнул. Чем напугал себя ещё больше.
– Где-то там «газель» заглохла. Вариантов нет, сижу, курю… – тихо пропел Сергей Трофимов. Словно насмешка, учитывая, что в пробке он уже битый час. Иван выключил радио, настроенное на «ретро-fm». МКАД стоял. Такое бывало… а бывало ли такое после открытия ЦКАД? Иван не припомнил. Значит, что-то серьёзное. Он покосился на радио. До часовых новостей пять… нет, четыре минуты. Может, включить? Но вспомнилось кое-что более интересное. Иван высунулся из окна, убедился, что всё стоит намертво. И достал ноутбук.
12
МКАД, 14 километр, Москва
22 августа, 13 часов 15 минут
Иван Гурдин сидел и размышлял. Он просмотрел запись новостей, и новости те были тревожны. Они подтверждали правду, в которую верить не хотелось… Гоняться за сенсацией всё равно, что наблюдать за реактивным самолётом – сперва «вау!», а уж потом удар звуковой волны по барабанным перепонкам. Азарт увял, и теперь накатывало понимание последствий. Он никак не думал, что всё настолько серьёзно. Что это не просто «утка», слегка приправленная правдой, чтобы выглядела аппетитнее для жадных глаз пролетариата, только и ждущего разоблачений, чтобы посудачить о них за бутылочкой пива. Это сущая правда. Самая настоящая утечка самого настоящего разоблачения в масштабах… Иван боялся думать о масштабах. Уж кто-кто, а что информатором окажется друг детства, дружба с которым в последние годы скатилась на дежурные открытки в соцсетях по праздникам, этого Иван не ожидал. Как сказал один писатель, дружба основывается на общих интересах и трудах ради собственного будущего, тесно связанного с будущим твоего друга. А у них с Матвеем оказались разные интересы и на хлеб они зарабатывали по-разному. Он – борзописец (Иван не любил, когда его так называли, но и не отрекался от слова), Матвей – программист или хакер, очень щепетильно относящийся к своей работе, настолько щепетильно, что никто, даже родная мать его, не знали, чем занимается этот милый толстячок у себя в офисе. И тут вдруг он и с такой инфой! Русланыча попёрли, тираж изъят. Изъят грубо, открыто. Ивана снова окатило до самого копчика: ведь и до него доберутся! Иван заметался по машине, чувствуя себя в западне.