Мой нелюбимый муж. Кира Ясенева
свечу к циферблату – полчаса до полуночи.
"Лицемерка!", – ругаю себя, развязывая пояс на халате. – "Дура бездушная! Неужели не видела, что парень не врет? Трудно было уступить? Корчила из себя недотрогу. С этим выскочкой Винсентом спишь. А тут…". Сняла сорочку и утерла ею губы и глаза Итана. Поцеловала.
– У нас есть полчаса, – шепчу, обхватывая его лицо руками. – Этого хватит.
Он смотрел на меня и уже не спорил, не мог. Я откинула одеяло – как и ожидала, никаких признаков желания внизу. В таком виде ничего не получится.
– Ладно, не беда, – говорю, чтобы как-то успокоить нас. Но слышит ли он меня? Глаза полуоткрыты, взор затуманен. – Итан, – переворачиваю на спину, забираюсь сверху и вновь припадаю к губам, целуя настолько откровенно и нежно, насколько умею. Вроде реагирует, пытается отвечать, позволяя моему языку проникнуть глубже.
Рукой накрываю пах, массирую, требовательно сжимая, и чувствую, как плоть наливается. Мои движения становятся смелее и вскоре приятная твердость тяжелит ладонь, заполняя ее настолько, что совершенно не к месту (а может, как раз наоборот) возникает желание ощутить такое внутри. Еще раз целую и больше не тяну, погружая его в себя. Задерживаюсь в этом положении, слегка трусь, давая Итану прочувствовать, проникнуть максимально глубоко. Плавные движения, пока еще медленные, и взгляд мужчины становится осмысленным, руки легли на мои бедра. Я смотрю в его глаза – в них просыпается жизнь, рот маняще приоткрыт, дыхание учащается – все получается! И мое отчаянье уходит на второй план, давая место ощущениям.
Я поневоле начинаю растворяться в нем – в том, как он смотрит на меня, как отвечает движениями. Ритм ускоряется, жажда развязки нарастает, и из моей груди вырывается стон. Я больше не сдерживаю себя, и чувствую, что это ему нравится – по дыханию, по тому, как крепко его руки сжимают меня. Он ускоряется, дышит рвано. Его последний громкий выдох переходит в стон, Итан выгибается, желая проникнуть до конца, и обмякает, а я чувствую, как его плоть судорожно пульсирует у меня внутри. Делаю еще несколько мягких движений, вдавливая его в себя, и останавливаюсь. Наклоняюсь – лицо порозовело.
Он открывает глаза и смотрит на меня:
– Ты теперь не умрешь? – глупо звучит, все происходящее – глупо, но мне нужно это знать.
– Нет, – выдыхает и прижимает к себе.
И я выдыхаю вместе с ним, обмякаю в его теплых руках. Мысли зависли, и мне так хорошо, что на какое-то время я проваливаюсь в полусон. Но вот одна черной каплей падает в мой застывший разум, растекаясь, рисуя мутными разводами мертвенно-бледное лицо Итана со стекающей изо рта чернотой. Осознание того, что лишь случайно не потеряла его, будит волной страха.
Выныриваю в реальность: он все еще обнимает меня, пальцы расслабленно водят по коже – так, как если бы все, что сейчас случилось, стало логическим следствием возникших между нами чувств, а не вынужденным шагом.
"Хорош, Янин. Ты же не собираешься влюбляться? Проходить через очередной болезненный разрыв? Разве легкие отношения