Главное в жизни. Владарг Дельсат
граждан. Почему так, Сергей не знал, улыбнувшись возмущению в голосе «своего» доктора. В салоне хихикнула фельдшер, тоже подслушивавшая. Светочка по прозвищу Малыш была фельдшером педиатрической бригады и всеобщей любимицей, несмотря на острый язычок. Русская красавица росточком Сергею по подмышку и весом с ящик для медикаментов обладала какой-то дикой интуицией, буквально чувствуя малышей. А интуиция на скорой – она на вес золота. Она везде на вес золота, это старлей знал, как никто другой.
– Никогда, даже не надейся, – хмыкнул догнавший педиатра тёзка из психиатрической бригады. – Я там Малышу колбасы заначил, а то маленькая она у тебя.
– Замётано, – кивнул Альперович, улыбнувшись. – Вась, а тебе что досталось?
– «Золотой фонд»5 с болями в животе, – грустно ответил врач девятой бригады. – С кем бы махнуться? – выезжать к бабушкам никто не любил, а девятую совсем не вдохновляли старушки, помнившие становление страны и, что самое страшное, любившие об этом рассказывать замотанному «сутками» врачу, заставляя Сергея радоваться тому, что он – всего лишь водитель.
– Кто там у тебя? – доктор восьмой заглянул в карточку и перекрестился. – К Никитичне не поедет никто, даже не надейся, лучше вспоминай, где накосячил, что Ритка на тебя так взъелась.
Со двора подстанции с воем и миганием маячков разъезжались машины. Унеслась единственная на весь город жёлтая машина «спецов», оглушая сиреной даже самих медиков, сидевших внутри. Поскрипывая и похрустывая тормозами, выехала видавшая виды «таблетка» психиатрической бригады. Разъезжались рафики других бригад, начиналась нормальная смена, полная старушечьих стонов, ничего не помнящих алкашей, детского плача… В общем – битва за жизнь, ежедневная работа скорой помощи.
Получив на руки от усевшегося рядом Альперовича карточку, Сергей вздохнул, заводя машину. Понимать они друг друга как-то вдруг стали чуть ли не с полуслова, как когда-то давно было с коллегами во взводе, именно поэтому доктор не стал ничего говорить, по-ленински указав направление. Водитель кивнул, включая сирену. Рафик взвыл и начал набирать скорость, разгоняя сигналом зазевавшихся водителей, а Сергей поглядывал на утреннюю пантомиму докторов. Вот Альперович с меланхоличным выражением лица открыл заслонку, Светка, скорей всего, сделала заинтересованное выражение лица.
– И кто у нас сегодня? – донёсся до Сергея звонкий голос девушки, заставивший его вспомнить о Лере.
– Всё, как ты любишь, Малыш, – ответил ей доктор. – Четырнадцать лет, плохо. Или истерика, или суицид, или хроника какая-нибудь.
– У-г-у… – протянула Светлана Игоревна. – Весна, томления…
Машина неслась по скользким дорогам, отчего иногда казалось, что просто летишь по воздуху. Ехать было недалеко, поэтому долетели довольно быстро. Внимательно взглянув по курсу, Сергей со скрипом притормозил. Стало тихо, затем с улицы послышались какие-то отрицательно наполненные крики,
Пенсионеры.