Третий Меморандум. Пётр Курков
воевать собрался? И вообще – я автоматы только в школе, на уроках НВП у руках держал. А в армии, в роте охраны аэродрома, у нас были карабины – очень вот на этот похожи, тоже заряжать надо было обоймой… – и он, как знакомого пса по загривку, погладил шейку приклада – Да и патронов они поменьше потребляют.
– А револьверы у вас тоже в роте охраны были? – осведомился Голубев, покосившись на казаковский кольт.
– Ага, хренольверы – рядовым не положено. А этот – ну был он с самого начала у меня на столе. Я и прибрал – чего оружию без присмотра валяться? Ещё зайдёт кто… и вообще, – Казаков покосился на РПД в руках приятеля, – ты бы оставил пулемёт, что ли… возьми, вон, тоже ТТ. А заодно – отбери по штуке для всех наших. С кобурами, ремнями – что там ещё к ним полагается… сколько нас – семь, десять?
– Двенадцать – с девчонками. – прикинул Голубев. – Только Ленка Простева пистолет ведь не возьмёт. Насчёт Вики е уверен…
Казаков пожал плечами и скептически скривился – их мол, дело. Голубев с сожалением вернул в пирамиду пулемёт (предварительно отстегнув коробку с лентой), пошарил на полке и извлёк зелёную брезентовую сумку. Выложив белёсую, с гофрированным шлангом, противогазную маску, Голубев зачем-то вывернул сумку, потряс и принялся складывать в неё ТТ в новеньких, скрипучих кобурах и картонные пачки с патронами. Закончив, он с сожалением покосился на пирамиду, где сиротливо стоял вожделенный РПД.
– Ладно, бери, чего уж там… – вздохнул Казаков. – Будешь олицетворять собой мощь режима. Где там Димка?
Из-за ближайшего стеллажа раздался шум, что-то с грохотом упало. Показался Колосов – щека расцарапана, на плече агрегат, вроде акваланга: с ярко-жёлтыми баллонами, украшенными сверху гроздью хромированных вентилей. В руках – короткая трубка, с пистолетной рукоятью, на конце трубки – широкий сплющенный раструб. Казаков сразу подумал о садовых распылителях, с помощью которых опрыскивают кусты от вредного жучка-паучка.
– Во, глядите! – Димка гордо предъявил устройство с раструбом и небольшую брошюрку на скверной желтоватой бумаге. – тут написано, что при вдыхании этой смеси наступает временный паралич… короче, двигаться не сможешь и говорить тоже. Действует два часа, потом проходит без вредных последствий – если не считать головной боли. Там таких десятка два с половиной. Возьмем парочку?
– Не надо, – покачал головой Голубев. – Чёрт знает, как эта штуковина на самом деле действует. Надо бы опробовать, в вот так, с лёту – я бы не рискнул.
– Ну нет, так нет. – покладисто ответил Колосов и поволок распылитель назад
– Кстати, там, дальше стоит здоровенный пулемёт. На колёсиках, с щитком. Как «максим», только больше раза в два, и ствол тонкий, без водяного кожуха. Я такие в фильме «Освобождение» видел.
– ДШК – буркнул Казаков, сверившись с бумажкой. – Одна штука. Написано «универсальный станок» – это значит, что и по воздушным целям тоже… интересно, на кой ляд