Сказка спутанных миров. Арташес Вазгенович Баласанян
нос к носу с неприятностями, бояться будет уже поздно, и это добавляет бесстрашия. А простой бытовой мудрости, чтобы чувствовать, где может быть опасность и не лезть на рожон, у Оганесяна и так хватало. Такая тактика действительно много раз помогала Оганесяну в борьбе с преступниками.
– Вот слова не мальчика, но мужа! – восхитился аралез, – а то всё «рыло», «рыло», «собачье дело»! – Ролик явно был до сих пор обижен на слова Оганесяна про «не твоё собачье дело».
Герои молча двинулись дальше. Лес становился всё глуше и мрачнее, деревья стояли всё плотнее, тянулись всё выше, ветви их становились всё разлапистей и узловатей, а листва уже почти совсем закрыла небо. По веткам время от времени мелькали какие-то зверьки, некоторые из них, заметив путешественников, скалили зубы и шипели, но потом пропадали в листве. Розовая дорога никак не хотела быть прямой, сворачивала то влево, то вправо, иногда давала здоровый крюк, чтобы обогнуть невысокий холмик, через который спокойно можно было перевалить за десяток-другой шагов. Один раз дорога раздвоилась перед большущим толстым деревом, обогнула его с двух сторон и снова слилась в свою розовую речку. Получилось, как будто дерево выросло посреди дороги, раздвинув дорогу вокруг себя. А может, именно так оно и было.
Роза устала идти, теперь это путешествие уже совсем не казалось ей таким весёлым и захватывающим, как вначале. А монотонный хруст под ногами, тихие вздохи деревьев, совершенно однообразный пейзаж утомили Розу не только физически, но и душевно. Приключения казались теперь недосягаемыми, а цель путешествия глупой и неоправданной. Если б Роза осталась в родном мире, наверняка было бы гораздо интересней! Синие растения, зелёное небо, говорящие камни, дэвы – кто знает, что ещё захватывающего там появилось, пока они идут по этой однообразной дороге из крошеного розового туфа! Кроме того, не мешало бы уже перекусить, но они только шли и шли вперёд, пахлаву берегли «на крайний случай», а дядя Оганесян категорически не позволял Розе даже попробовать какой-нибудь плод этих чешуйчатых деревьев (хотя Ролик уже сгрыз их пару, и ничего – рога у него не выросли, а хвост не отвалился!). Только с водой им повезло – они уже пару раз проходили мимо прохладных родничков, дядя дал добро попить, пустив Ролика вперёд попробовать воды.
Дорога обогнула очередной холмик и вдруг вывела путешественников на круглую полянку, прятавшуюся за этим холмиком, где явно творилось что-то недоброе.
В центре полянки стояло несколько неуклюжих строений, совершенно непонятного назначения. На первый взгляд казалось, что это остатки сломанной детской площадки, но приглядевшись, стало понятно, что дети здесь явно не играли. Во-первых, всё, что можно было бы назвать спортивными турниками или какими-то лазилками, было сделано не из изящных гнутых труб и отполированного дерева, а грубо выковано прямо из цельных кусков металла, никогда не знавшего ни весёлой расцветки (в какую обычно красят детские площадки), ни вообще какой-либо краски и годами ржавело под открытым небом. Деревянные