Наставник. Алиса Линд
правило. Умница. Мне нравится, что она умеет подчиняться, но пока кажется, что она только это и умеет. Ничего, я еще выясню, что заставит тебя взбунтоваться, девочка.
Макс без аппетита поедает рис и с тенью отвращения смотрит на морепродукты. Не прикасается. Плевать – ей голодной ходить. А если ей не будет хватать сил на тренировки, будет повод наказать лишний раз. Я только в выигрыше.
В отличие от воспитанницы, я ем морепродукты с удовольствием. Порция быстро подходит к концу. Переставляю тарелку в мойку.
– Приготовь чай, когда доешь. Даю пять минут, – последние указания. – Жду в зале.
Отправляюсь за журнальный столик. Хочется покурить с комфортом. Макс приходит через пару минут. Усаживается напротив и берет сигарету. Уже не торопится хвататься за зажигалку. Быстро учится! Похвально! Улыбаюсь и подношу огонь, но покурить ей все равно не дам. Хаха!
– Я обещал тебе, что ты сегодня уберешь свою квартиру, – говорю требовательно и жестом подзываю к себе.
Подчиняется сразу – тушит недокуренную сигарету, обходит столик и останавливается напротив. Снова глаза, как у испуганного олененка. Как же приятно видеть ее страх! Она боится моей непредсказуемости. То ли еще будет, девочка! Я только разогреваюсь!
Наклоняюсь и, повернув колесики замка, освобождаю ее лодыжку.
– Сейчас мы поедем туда, – продолжаю тем же тоном. – Я оставлю тебя на два часа. Когда вернусь, все должно блистать. Не справишься – знаешь, чем все закончится.
Макс едва заметно бледнеет, но кивает и рапортует согласие. Бедняжка, как же ей страшно! Она ведь уже уяснила, что я запросто причиню ей боль. Вдруг я буду придираться? А может, на уборку потребуется больше двух часов?
– Иди за сумкой, – киваю в сторону коридора в ее каморку. – И ключи от дома захвати.
Возвращается через минуту, сжимая ручки спортивной сумки в маленьком кулачке. Вены набухли – нервничает. А знатно я ее напугал. И это не предел!
Вытаскиваю из кармана маску для сна и передаю ей. Плечи понуро опускаются – явно не хочет снова напяливать ее, но понимает, что иначе на поверхность не выйдет. На лице отражаются душевные терзания. Теребит в руке отстроченный клочок ткани и наконец натягивает на лицо. Можно идти.
Привычно беру за локоть и веду к главной двери из бункера. Она должна помнить путь, значит, сможет сама сосчитать ступени. Черт, почему не получается отделаться от дурацкого желания подстраховать? Или хотя бы предупредить, куда наступить? Разумом понимаю, что она и без подсказок справится, а в душе кипит и пузырится неведомый до этого коктейль чувств. Неужели беспокоюсь за нее? Что за ерунда? Оступится – будет наказана за неуклюжесть! Если, конечно, останется что наказывать.
Управляемый пневматикой люк плавно распахивается над головой. Жаркий летний воздух обдает пылью. От Эскалады слегка несет запахом бензина.
Помогаю Макс выбраться, веду к машине. Под пикающий звук сигнализации, двери разблокируются. Открываю заднюю и, придерживая за голову, усаживаю воспитанницу