Андэ. Огонь, свет, жизнь. Анюта Соколова
что наш брак – фальшивка. – Дурное настроение заставляет говорить правду.
Тем не менее я вручаю ему чемодан, сама надеваю туфли и куртку. Раз уж меня хотят подвезти, глупо отказываться. Пусть я живу в одной остановке от института, автобусы с утра переполнены, а толкаться не хочется.
Пока мы спускаемся вниз, Вирт недоумённо косится на меня. Два года в институте он встречал тихую девушку, которая робко улыбалась и радовалась, когда ей на бегу бросали «привет!» Правильно утверждают, что замужество портит женщину: я всего полдня как жена, а уже почти грублю и выгляжу отвратительно. В машине мы молчим, Вирт смотрит на дорогу, я в окно. Без четверти восемь, дороги ещё свободные, к институту мы подъезжаем первые. Затем подходит взволнованный господин Берк, нервно крутит в руках папку с документами. Следом подтягиваются остальные туристы, оживлённые и весёлые. Конечно, к ним на ночь глядя не заявлялись деонцы и не пугали пророчествами с жуткими последствиями.
– Лика, вам нездоровится? – участливо спрашивает госпожа Менс.
– Голова болит, – прибегаю к самой распространённой увёртке.
– У меня с собой отличные таблетки, хотите? Через пять минут забудете о боли!
Всё, чего я хочу, – поскорее занять место в автобусе и заснуть, но нахожу в себе силы вежливо поблагодарить и взять таблетку. На моё счастье, ждать долго не приходится: подъезжает выкрашенная в оранжевый цвет сверкающая махина с тонированными стёклами. В специальном багажном отделении мой чемодан, как, впрочем, и вещи остальных, смотрится сиротливо и потерянно. От необходимости сидеть рядом с Виртом меня избавляет расположение пассажирских кресел – по одному в ряду с каждой стороны.
– Доброе утро, масте! – раздаётся в салоне голос водителя. Я жадно вслушиваюсь в деонский, запоминаю произношение. – Будьте так любезны, пристегните ремни и не вставайте с места до окончания поездки.
– Ух, как строго! – шутит господин Пенс.
– Эти автобусы ходят с огромной скоростью, – важно объясняет госпожа Шелн. – Двести восемьдесят триенов в час. Зато через пару часов мы будем на побережье.
Берк передаёт ей документы и обнимает всех по очереди. Вид у него удручённо-унылый. Пятьдесят лет – расцвет жизни, но только не для того, чтобы посетить Деон.
– Удачи! – желает он нам.
Добросовестно пристёгиваюсь, ремень очень гибкий, эластичный, словно живой. Откидываюсь на мягкую спинку, закрываю глаза. Момент, когда мы трогаемся, сливается со сном: вместо домов за окном я вижу волны, медлительные, тягучие и почему-то рыжие.
– Лика, просыпайся, приехали! – будит меня Вирт.
Вынимаю из кармана визуал. Ого, половина одиннадцатого! То-то я чувствую себя намного лучше. Автобус останавливается в пустом ангаре – серые металлические стены, искусственный свет ламп, ровное однотонное покрытие пола. Выходим по одному, наш багаж уже ждёт в сторонке. Странно. Водитель не покидал своего места, кроме нас, в автобусе никого не было, поблизости ни одного человека. Не сам же