Говорящие куклы. Елена Андреевна Кочешкова
Но когда театральный наставник, мастер Хо, начал свои уроки, наследник династии Тэ в полной мере осознал, что родился именно мальчиком. Ему плохо давались женские жесты и совсем не нравилось носить наряды, скроенные для девочек.
Наставник уверял, что со временем это пройдет, и, глядя на старших актеров, Шен-Ри понимал, что мастер Хо прав.
– Не бойся, крысенок, уже через год ты забудешь свой страх и начнешь молить богов, чтобы стать таким, как Моа.
Моа… Шен-Ри, как ни старался, не мог вообразить себе, что у него однажды появится такой же шелковый халат, многослойная юбка, расшитая жемчугом, и похожая на веер корона из серебра. На сцене Моа восходил подобно солнцу, затмевая всех остальных, и играл одну лишь роль – самую главную, самую трудную – роль Лунной Девы. А в обычной жизни девичьи черты в нем были не так уж и заметны.
Мысль об этом отчасти утешала.
В человеке все должно быть красиво, особенно если он – женщина. Так наставлял Шена мастер Хо. День за днем наставник выколачивал из пятого сына рода Тэ мужское равнодушие к своей внешности. Очень скоро Шен научился сам ухаживать за своими длинными черными волосами, расчесывать их частым гребнем, пропитывать ароматными бальзамами и сплетать в безупречную гладкую косу. Точно такое же внимание отныне он должен был уделять своим ногтям, бровям и коже.
Танцор – лицо театра. Это лицо должно быть безупречным. И целиком принадлежащим сцене без права на личную жизнь. Для любых повреждений, ссадин и синяков имелось только одно весомое основание – падение во время занятий.
Случались такие падения, по правде говоря, часто, а репетиции иногда длились с утра до вечера.
Шен-Ри учился плавно двигаться, ходить с закрытыми глазами, стоять на руках, сидеть неподвижно и слушать свое дыхание, а также изображать всем телом тишину, море, птицу, кусок железа на наковальне, шелковый шарф на ветру и сотни других вещей. Подготовка к мудреной науке танца давалась ему легко. Очень легко. И даже Мастер Хо иногда снисходил до скупой похвалы.
Но по имени никогда не называл.
Таких мальчиков, как Шен-Ри, при театре было около десятка. Одни постарше, другие помладше, они все уже давно привыкли к странной храмовой жизни и приняли свою судьбу вместе с правилами игры, что негласно существуют среди танцоров. Шен наблюдал их соперничество со стороны, не ища дружбы или покровительства, а сами они почти не замечали новичка: если и вспоминали о нем, то исключительно с практической целью – принеси, отодвинься, подержи… Шен-Ри не пытался соревноваться с ними, но на уроках с мастером показывал все усердие, на какое был способен. Не надеясь стать лучшим, он твердо решил, что хотя бы сохранит свое танцорское клеймо на пятке. Утратить его он боялся больше всего: не так давно один из мальчиков навсегда покинул спальню для юных актеров, и этот случай намертво впечатался в память наследника рода Тэ.
Равно как и кровавые следы на полу.
Нет, на самом деле, конечно, никаких следов не было. Кто бы им позволил портить идеальную