Реальность виртуальности. Зоя Выхристюк
спокойствие. Или так в любом храме, просто она этого не замечала?
Отец Амвросий появился из-за алтарной стены и направился прямо к ней.
«Какой красивый и… монах. Да его к нам в Славногорск, мои бы подружки на дуэли перестрелялись», – подумала Лялька. И тут же ужаснулась – уж больно неуместной показалась влетевшая в голову мысль. Она встала.
– Доброе утро, а точнее день, – как- то просто произнес отец Амвросий. – Как вам у нас? Да вы присаживайтесь, – и он сел на скамью поодаль.
– Мне здесь нравится. Я не часто бываю в монастырях и в храмы хожу не часто, а точнее редко, но здесь мне как-то легко. Нет, даже не легко. «Легко» – не то слово. Мне здесь как-то особо.
– Вы же из Славногорска? Просто у нас сейчас две группы паломников – из Екатеринбурга и из Славногорска. Летом нас много посещают. Из разных мест. Некоторые приезжают по нескольку раз. Иногда живут неделями. Говорят, что здесь легче разобраться в себе, найти путь к себе настоящему.
– И как они этот путь находят? – в ее голосе прозвучала тайная надежда.
– По-разному. Но все сходятся в одном: здесь загадочным образом приходит понимание истинного значения событий, произошедших в жизни, истинный смыл событийного ряда, я бы так сказал. А от этого готовность принять свое прошлое, простить и отпустить свои обиды, подняться над суетой житейской и понять, куда двигаться и что делать.
– И у всех получается?
– Статистику не ведем, – он улыбнулся. – Храм принимает всех. А вот кто с чем уезжает, знать не дано. И я не возьму на себя смелость говорить о многих. Единицы раскрываются, и не все могут, находясь здесь, сразу осознать, что же они получили. Мы стараемся помочь каждому. Но разве любой готов принять помощь?
– А что нужно, чтобы быть готовым? – она с надеждой заглянула ему в глаза.
– Нужно быть открытым и честным – перед собой, перед Всевышним. И стремиться стать лучше, чище. Думаете все, кто это декларируют на словах, на самом деле этого хотят? Вы ведь замечали, что больше всего человека ранит жестокая правда о себе? Надо обладать смелостью, чтобы увидеть себя таким, каков ты есть… – он не отвел взгляд.
– Покаяться? Видела я уже и кающихся, и рыдающих. – Лялька хмыкнула и опустила глаза.
– А вы когда-нибудь причащались? – спросил он буднично, словно между делом.
– Нет, что вы, – в ее голосе – испуг с растерянностью, словно, он спросил: «Вы же уже слетали на Луну?»
– А вы примите причастие. Здесь, у нас. А слезы в храме тоже бывают разные. Есть слезы искреннего раскаяния и вселенской боли, есть артистически-ритуальные слезы, когда рыдает эго, освобождая совесть слезопролитием, есть слезы освобождения… Не всегда слезы – показатель искренности и веры. Но причастие – это таинство. Это – огромная работа верующего над собой, это, если хотите, – шанс, который Господь дарует человеку