Песочные часы. Владимир Янсюкевич
луна. Ярко горит костёр.
У костра сидят Михаил – ему всего двадцать пять,
Артём – он чуть постарше,
худощавый мужик с бритой головой по прозвищу Череп – ему около тридцати,
Совок – крепкий детина с плотной шеей и широким бритым затылком,
и Рита – весёлая и смазливая, с длинными распущенными волосами, деревенская девушка лет восемнадцати.
На брезентовой подстилке водка, «шампанское», шашлыки и прочая закуска. Веселье в разгаре. Несмотря на тёмное время суток, воздух горяч, и все по пояс голы. На Рите тоже только короткая юбка да простой лифчик. Она изредка икает и тут же смеётся над этим, поправляя бретельку лифчика, который постоянно спадает, приоткрывая белую девичью грудь.
– Да сними ты его! Взопреешь! – смеётся Совок.
– И правда, Рит, – поддерживает Совка Череп, в руках у которого вдруг оказалась гитара. – Долой оковы одежды! Мораль для невежды! Сексуальная революция вышла на улицы! Обнажайтесь деревни и города! Свобода, девки и господа!
Все смеются. Рита пьяно и конфузливо улыбается, стыдливо прикрывая грудь.
– А! – говорит она, жеманно отмахиваясь. – Мы так не договаривались.
– А как мы договаривались? – спрашивает Совок.
– А никак! Я вас перевезла и… мне домой надо…
Совок наливает в стакан «шампанского», подаёт девушке.
– Молодец, Ритуля! За это надо выпить. Прими.
– Ой… я уже пьяненькая… – Рита взяла стакан. – И тёмно… не доплыву…
– А никуда плыть не надо, – говорит Совок. – Утром вместе поплывём. Ведь ты нас обратно доставишь? Десять баксов плачу! Или тебя кто-то ждёт?
– Да… Нет… Перевезу… Мать в город уехала, к сестре. А папаня… выпил и спит, наверное… И я хочу в город… – говорит Рита мечтательно.
– Зачем тебе в город, Рита? – спрашивает Артём.
– А! Надоело здесь… денег нет… и познакомиться не с кем…
– И что ты будешь делать в городе?
– Ну… работать…
– Где?
– А куда возьмут. Могу продавщицей. Могу нянькой. Лишь бы деньги платили.
– Ну что, Ритуля, пей, – говорит Совок.
– А вы?
– А мы никогда не отказываемся! – говорит Совок. – А, Артём?
Артём протягивает стакан.
– Наливай!
Совок наливает всем по полстакана водяры, подымает свой стакан.
– За тебя, Рита! Ты клёвая деваха. Балдёжная… я тащусь! – вывел Совок, и глаза его покрылись масляной плёнкой.
– Ой, ну что вы! Обыкновенная…
– Не, в том и кайф – необыкновенная! С изюминкой. Я б тя сходу замуж взял… то есть, женился! Да вот вакансий нет.
Общий гогот. Девушка смутилась.
– А вы на гитаре умеете? Спойте… – говорит она Черепу. – Не знаю, как вас…
– Череп он, – подсказывает Совок.
– Как это? – недоумевает Рита.
– А так. Кликуха. Череп, Череп, где ты был, я могилку сторожил!
– Черепанов я, Григорий! – пробасил Череп и ударил по струнам.
– А вы