Земляки. Рассказ из жизни одного молодого офицера. Денис Иванович Петренко
пришла телеграмма – мама умерла. Отец ушел из жизни, когда я был еще школьником, братьев и сестер у меня не было. Проводить маму не удалось – в центре спутниковой связи некому было меня заменить, и спустя два месяца, когда наступил отпуск, я решил в Ставрополь не ехать – на душе было тоскливо и горько.
Я поехал в Переславль-Залесский к товарищам по училищу, которые оказались на службе в местной учебной части, там познакомился с Леной, мы съездили с ней по Золотому Кольцу и уже не расставались. Постепенно наладилась жизнь, вошла в текучий ритм. Я полюбил местную природу: сосновые боры, березы и ели, большие муравейники, подлесок с ягодами. Стал собирать грибы, ловить рыбу в тихих лесных озерах. Мне нравилось ходить на дежурство и с дежурства пешком – от ворот части до технического центра ездил маленький автобус, но расстояние было небольшое, и путь по бетонной дорожке через бор, мимо старой пилорамы, от которой пахло свежевыпиленными досками, доставлял большое удовольствие, особенно весной и в сентябре – в «короткую, но дивную пору» «осени первоначальной». Я привык к новому месту, нашел здесь много замечательного и понемногу перестал думать о Ставрополе, тем более что Лена, уроженка средней полосы, не любила Кавказ и даже немного боялась его.
– Никуда я отсюда не уеду, товарищ полковник, – сказал я уверенно. – Тем более в конце года должны привезти новые стойки аппаратуры, кто их монтировать будет?
– Правильно, – сказал Загорский. – Хорошо. Давай, Петренко, готовься к дежурству, заступай, но все-таки подумай. За сутки спокойно все взвесь, обмозгуй, как говорится. Положено так. А утром придешь с решением. Ясно? Иди, – полковник сделал паузу. – Да, и еще… Если ты все-таки решишь чем-нибудь другим заняться, работу в Москве искать и прочее, ты честно скажи, я осуждать не буду. Контракт свой ты добросовестно отработал, что дальше делать – тебе решать.
Командир благожелательно пожал мне руку, и я вышел из штаба. Сегодня утром я чувствовал себя хорошо – пробежал километров пятнадцать, и теперь, после тренировки, у меня немного ныли ноги, клонило ко сну. Я пришел в общежитие и, пользуясь отсутствием Лены, улегся на небольшой диван. Странно, но когда я оставался в комнате один и появлялось желание поспать, мне никогда не хотелось лежать в нашей с Леной общей кровати, хотя она была мягкой и удобной. Я устраивался на старом узком диванчике у стены и накрывался шинелью. Так и в этот раз – я лег, и приятная усталость принесла легкий сон.
Снился мне почему-то Машук. Иногда у меня бывали сновидения, словно возвращавшие в прошлое: виделись улицы Пелагиады, окрестности Ставрополя, Теберда, знакомые места Минеральных Вод. Все-таки я часто бывал там, когда выступал на соревнованиях в школе. Но теперь Машук приснился мне совсем необычным – в виде неясного контура, высоко-высоко выдававшегося в небо. Таким я увидел его ребенком, лет пяти или шести, когда отец привез меня в Пятигорск. Это была моя первая поездка за пределы Ставрополя. Отец много рассказывал мне о Машуке, Бештау, Железной, я нафантазировал