Опека. Юрий Лантан
вам нравится этот барак? – поддел Свирин. – Вам нравится гадить в пакеты и мыться в тазах?
Пичугина побелела, тонкие губы сжались нитью.
– Мы убегали, – тихо произнесла она, – потому что он шел за нами.
– Кто «он»? – Свирин насторожился.
Пичугина взглянула на него затравленно, словно раздумывая: довериться или нет? Но что-то внутри переломило женщину, она потемнела лицом и глухо процедила:
– Пожалуйста, уходите. Вы все равно не поймете.
Инна подошла к Пичугиной и, дотронувшись до ее плеча, участливо сказала:
– Лариса, я вижу, что даже в этих ужасных условиях вы поддерживаете чистоту, заботитесь о детях. Объясните нам, что случилось? От кого вы прячетесь?
Пичугина полоснула Инну острым взглядом, и на миг в нем мелькнули отчаяние и мольба о помощи. Но уже в следующую секунду женщина отстранилась и сухо отчеканила:
– У нас все хорошо. Уходите.
– Где вы работаете? – Свирин вернулся к допросу.
– Санитаркой в больнице.
– Вам хватает на себя и детей?
– Мы неприхотливые.
– До переезда в барак вы жили на квартире, которая принадлежит вашему отцу, – продолжал Свирин. – Почему вы оттуда съехали? Папенька угрожал вам или детям?
– Мой отец умер! – вспыхнула Пичугина.
– Я в курсе, – холодно ответил Свирин. – Но раз он умер, то почему вы не живете в его квартире?
– Я оставила ее старшему сыну, – нехотя сказала Пичугина.
– Вашему родному сыну? – уточнил полицейский.
Пичугина кивнула и отвела взгляд.
– Он обижал Таню и Мишу? – давил Свирин, с прищуром глядя на женщину. – Навряд ли он радовался появлению приемных детей. Он вас поколачивал, и вы от него сбежали, так ведь?
Пичугина шумно выдохнула и ошпарила полицейского взором, полным ненависти и злости.
– Пошли к черту!
Полицейский ухмыльнулся:
– Гражданка Пичугина, сейчас мы уйдем, но будьте уверены, что скоро вернемся. На дворе сентябрь, но наступят холода, и этот барак превратится в морозильную камеру. Вы не сможете обеспечить безопасность Миши и Тани, и нам придется их отобрать. Будь моя воля, я бы сделал это уже сейчас. Мать из вас никудышная, и я вообще не понимаю, как вам разрешили усыновить детей…
Свирин хотел сказать что-то еще, но вдруг закашлялся. Инна заметила, как лицо Пичугиной исказилось мимолетным испугом, но уже в следующий миг она взяла себя в руки. Сверкнув глазами, женщина подошла к полицейскому и ткнула в него дрожащим пальцем.
– Да кто ты такой, чтобы судить? – сдавленным шепотом, словно опасаясь, что ее кто-то услышит, процедила она. – У тебя еще молоко на губах не обсохло!
– Лариса, послушайте… – Инна поспешила уладить конфликт, но Пичугина ее перебила.
– А ты вообще молчи, соплячка! – прошипела она. – Видно же, что бездетная. Вначале своих детей заведи, а потом решай, у кого их отбирать можно!
Инна попятилась к выходу и только сейчас поняла, что Свирин по-прежнему