Вспышка молнии. Макс Бутт
и, казалось, готово было выскочить из груди, но Степан Яковлевич не обращал внимания на это. Он смог-таки выбраться из столь безвыходной ситуации, но в безопасности еще не был. Теперь нужно было понять, где он находится, куда ему нужно плыть…
Но все мысли об этом ушли на второй план, когда что-то или кто-то внезапно схватило ногу мужчины. Железная хватка, то ли пальцев, то ли щупалец, то ли клешни, заставила Давыдова испытать самый сильный в его жизни испуг. Нечто или некто с силой потянул его вниз, заставив на пару секунд целиком уйти под воду. Неужели это был какой-то хищник? Или это тот самый незнакомец, что вытащил Степана Яковлевича из самолета? Размышлять об этом времени не было. Мужчина в отчаянии начал бешено размахивать руками и ногами, пытаясь высвободиться из объятий неведомой сущности. В какой-то момент, он нечаянно задел что-то мягкое, движущееся, бесспорно живое. Получив увесистый удар каблуком ботинка, неизвестное существо тут же оставило ногу Давыдова в покое, стремительно уйдя на глубину. Перепуганный, измотанный борьбой за жизнь Степан Яковлевич во второй раз вынырнул на поверхность. Перед его глазами мелькнул пологий берег, поросший густым кустарником, стройные сосны, возносящие свои кроны к лазурному небу. До суши было рукой подать. Метров двадцать, не более.
Вот оно желаемое спасение!
Давыдов, вкладывая в каждый гребок все свои оставшиеся в запасе силы, устремился к берегу. Ему было уже совсем плохо. Воздуха не хватало. Сердце едва справлялось с нагрузками. Каждый его удар отдавался в ушах глухим, протяжным, похожим на звон колокола гулом. Перед глазами плыли разноцветные пятна. Каждый преодолеваемый метр давался Степану Яковлевичу с невероятным трудом. Берег приближался, но очень медленно. Порой казалось, будто мужчина вообще не плывет, а лишь впустую загребает воду, оставаясь на месте. Но бизнесмен не хотел сдаваться и плыл, не смотря на режущую боль в сухожилиях и мускулах, не смотря на чудовищную, сдавливающую гортань отдышку.
В конце концов, почувствовав под собой илистое дно и осознав, что он уже на мелководье, Давыдов попросту встал на четвереньки и далее пополз, словно ящерица, пыхтя, фыркая и кашляя от попадающей в рот замутненной воды. Преодолев подобным образом относительно небольшое расстояние, Степан Яковлевич попытался встать на ноги. Выпрямив спину и встав по колено в воде, пожилой мужчина мучительно застонал. Земное тяготение обрушилось на плечи подобно громадному каменному валуну. Казалось, тело в одно мгновение увеличилось в массе в несколько раз. Дополнительную тяжесть создавал насквозь промокший костюм, впитавший в себя огромное количество жидкости, и весивший теперь, как латы средневекового рыцаря. Простояв сгорбленным несколько секунд, стенающий от боли Давыдов вновь опустился на четвереньки. Стоя вот так, по-звериному, он окончательно выбрался на берег. Пачкаясь в грязи и утираясь животом о траву, Степан Яковлевич смог преодолеть еще пару-тройку метров и, обессилено рухнув на землю, лениво перевернулся на спину.