Год беспощадного солнца. Николай Волынский

      Наутро Мышкин пришел на работу первым. Открыл дверь, спустился по лестнице и неожиданно поскользнулся. Грохнулся на кафельный пол с такой силой, что очки отлетели на два метра в сторону.

      Он включил свет, нашел очки, огляделся и сначала не понял, куда попал.

      На кафельном полу валялись кишки, почки, отдельно желтела кучка раздавленного головного мозга со следами инсульта. Прямо под ногами Мышкина лежал мужской член, аккуратно разрезанный на тонкие кружки, словно салями в супермаркете.

      Но самое ужасное, на полу валялся его любимый молоток, варварски разломанный. Бедный Мышкин сразу осознал, что отремонтировать молоток не получится – ни одна сварка не удержит прекрасную высоколегированную сталь.

      От горя его отвлек местный телефон. Секретарша велела бежать к главному.

      – Скажите мне честно, Дмитрий Евграфович, – спросил Демидов с какой-то тоской в глазах. – Только не обижайтесь… Вы когда в последний раз были в вытрезвителе?

      Мышкин ошарашено уставился на начальника.

      – Так когда же? – нетерпеливо переспросил Демидов. – Я никому не скажу. Ночевали там когда?

      – Это шутка такая, гражданин начальник? Смеяться уже можно или нет? – наконец спросил Мышкин.

      – Я серьезен, как никогда, – насупился Демидов.

      – Побойтесь Бога, Сергей Сергеевич! Ни разу в жизни!

      – А на Канареечной? Только честно.

      – Я по-другому не умею, – заверил Мышкин. – Не знаю даже, где он там находится.

      – Странно, – задумался главврач. – Очень странно…

      – При чем тут вытрезвитель?

      – Ваш руководитель сегодня ночевал в вытрезвителе на Канареечной.

      Мышкин рассмеялся, правда, смех вышел кисловатый.

      – И все-таки шутить изволите, Сергей Сергеевич, – предположил он с надеждой.

      – Какие, к дьяволу, шутки! – крикнул Демидов. – Я похож на идиота? – и добавил спокойнее. – Оттуда только что звонили. Надо его забрать. Литвак просил, чтоб только вы приехали и никто другой. Сказал, что вас там хорошо знают.

      – Брешет, собака! – заявил Мышкин. – Наверное, от белой горячки еще не отошел.

      – Ну, так и разберитесь на месте! Возьмите санитарную машину. Я уже распорядился.

      Мышкин поднялся.

      – Разрешите идти?

      – Нет, не разрешаю. Сядьте. Значит так. Отвезете его домой. Пусть отсыпается. Да и видеть его не могу. Вчера нахамил, сегодня из вытрезвителя осчастливил…

      – Понятно… Так я пойду?

      – Да. То есть, нет! Жить дальше будем так: с завтрашнего дня Литвак у вас в подчинении. Вот