Анжелика в Новом Свете. Анн Голон
по песку, густо усеянному сосновыми иглами. Было слышно только, как поскрипывают седла, фыркают лошади, отгоняя назойливую мошкару, и глухо, словно морской прибой, шумит лес. Путники шли мимо огромных сосен с прямыми светло-рыжими стволами и удивительно симметрично расположенными ветвями. Казалось, эти деревья с уходящими к самому небу вершинами посажены здесь рукой человека. При взгляде на них невольно вспоминались готические соборы и прекрасные парки Иль-де-Франса и Версаля.
Сосновая шишка, круглая и ощетинившаяся, покрытая, как инеем, смолой, похожая на раскрывшуюся лилию, отскочила где-то наверху и, пролетев сквозь ветви, стукнулась о землю. При этом звуке Анжелика вздрогнула, лошадь попятилась. Онорина открыла глаза.
– Спи, малышка… – шепнула ей мать. Она боялась вспугнуть белок, которые удивленно смотрели на них сверху.
Они уже около часа ехали вдоль колоннады серых сосен, по ровной местности. Но вот дорога пошла под уклон, за ней устремились и сосны, чуть ниже к ним примкнули ели, а на самой крутизне навстречу вдруг поднялись еще совсем зеленые березы и осины, красновато-коричневые, отливающие золотом вязы, угрюмые дубы с шоколадными и лиловыми листьями и, наконец, яркими огнями вспыхнули клены. Им-то и была обязана осень своими великолепными красками.
Перед тем как въехать в подлесок, они увидели на горизонте длинную цепь гор. То были первые настоящие горы, встретившиеся за время пути, так как, хотя им и казалось, что от самого побережья они только и делают, что спускаются и поднимаются по холмам, в действительности пришлось преодолеть всего лишь одну значительную возвышенность. У самого подножия раскинулась долина; сейчас, подернутая легкой дымкой тумана, она казалась розовой. Долина была необъятна, залита светом, и в ней царило спокойствие. Представшая взору Анжелики картина вдруг открыла ей все величие и беспредельность мира, который ее окружал. Это потрясло ее. Анжелика почувствовала себя подавленной. На нее словно снизошло откровение, она только сейчас, внезапно утратив все иллюзии, осознала всю тяжесть того, что их ожидало. Ей было трудно представить, что когда-то она жила в другом мире, среди других людей, что где-то существует двор Людовика XIV, Версаль, что вообще где-то на земле есть тесные, шумные города, густонаселенные страны, вечно бурлящие народы. Здесь в это почти невозможно поверить. Среди величественного безмолвия девственной природы, где нет ничего, кроме воды, земли, неприступных скал, деревьев и чистого неба, человек чувствовал себя так, как в первые дни творения.
Анжелика вздрогнула и, выпрямившись в седле, с досадой подумала: «Господи, я чуть не уснула… Себе переломала бы ребра, и девочка могла пострадать…»
– Онорина, как ты там, моя маленькая?
– Хорошо, мама…
«И все из-за этих сумасшедших красок…»
Они въезжали сейчас в пылающий огненным цветом кленовый лес. Осень затопила его сверху донизу алой краской – опавшие листья плотным красным ковром