Журавлиная даль. Ольга Шевчук
топот мятущихся ног,
Обломки кольчуги, щитов, кистеней,
Что здесь отслужили свой срок?
А помнит ли поле, как пал Пересвет,
Врага в поединке сразив,
И подвиг его стал предтечей побед
Руси в пекле будущих битв.
Бежал без оглядки, почуяв разгром,
Мамай, а за ним и войска,
Князь Дмитрий был ранен в бою топором,
Но знал, что победа близка.
А в княжьих доспехах его верный друг
Был смерти огнём опалён,
И с ним горстки преданных Дмитрию слуг…
От гибели князь был спасён.
И Сергия-старца молитва неслась
К высоким Небес теремам,
Чтоб были овеяны славой и князь,
И Русь – в назиданье врагам.
Здесь памятник есть, и кричат кулики
В предутренний млеющий час.
А помним ли мы, как здесь гибли полки
За Русь и за будущих нас?
Адмирал Ушаков на мысе Калиакра
Ты стоишь, адмирал, на свободной земле,
Где тобой побеждён злейший враг,
И на флагманском славном твоём корабле
Гордо реет Андреевский флаг.
И на флагманском славном твоём корабле
Вся команда застыла в строю.
А остатки османского флота во мгле
Рвутся в гавань, спасаясь, свою.
Не хозяйничать туркам уже у болгар,
Не везти пленных женщин в Стамбул.
Отчего ж, победивший в боях адмирал,
Ты стоишь, озабочен и хмур?
Может, в дымке вдруг облик почудился дев,
Не прельстившихся долей рабынь?
И клокочут на сердце страданье и гнев,
И горька здесь роса, как полынь.
О болгарки! О дух сорока героинь,
Что презрели османский гарем!
И молчит адмирал, смотрит в грозную синь,
И от слёз подступающих нем.
И несут флотоводцу уже каравай,
И ракию, раскрыв погреба,
За спасённый от ига турецкого край…
И победно сигналит труба!
И спокойны болгарские семьи: теперь
В янычары детей не возьмут!
Ты за русских братушек, Болгария, пей,
Что спасали не раз и спасут!
Отчего ж, победивший в боях адмирал,
Озабоченно смотришь ты в даль?
Неужели опять час тревожный настал
И грозит нам большая печаль?
Ты стоишь, адмирал, на свободной земле,
Где повержен тобой лютый враг.
И на флагманском славном твоём корабле
Гордо реет Андреевский флаг!
Кнут Петра
1
Россию поднял на дыбы…
Страдающей Россия кобылицей
В изнеможенье, на излёте сил
Несётся вскачь, а царский кнут ярится,
Кровавых семь потов уже вкусил.
А сколько валунов, крутых оврагов
Препятствием взбухает на пути!
Но кнут велит не отступать ни шагу,
Хоть полумёртвой – крылья обрести.
И