Эискон. В поиске себя. Виктория Ривз
вы, позвольте спросить… – начал он.
– Ангелина, – неохотно выдавила я из себя. – Спасибо ещё раз, что спасли. До свидания.
Я неуклюже обошла Александра Мстиславовича и ретировалась к выходу, однако всю дорогу меня не покидало ощущение, что он внимательно смотрел мне вслед.
Не стоило сюда приходить. Всё равно она в том месте больше никогда не появится.
Глава 2
В конце концов мне пришлось, наступив на горло непереносимости болтливых таксистов, заказать машину, потому что дом находился в пригороде – единственной части этого города, утопавшей в зелени. По правде говоря, наше жилище ничем не отличалось от соседских: те же два этажа, те же кирпичные стены светло-коричневого цвета вперемешку с тёмным, те же пластиковые окна, закрытые шторами, та же кровельная крыша, тот же бетонный подъезд, гараж и скучный однотонный забор. Разнообразие в эту уныло-респектабельную картину вносил прилепившийся к правой стороне дома сад, за которым вот уже два года ухаживала наша домработница Маша. Она обожала всякие цветочки и, поскольку не могла разгуляться у себя, всю свою творческую инициативу проявляла на нашем участке. Никто не возражал: мне было без разницы, а папа, который дома в лучшем случае появлялся на выходных, не заметил бы даже пропажи его машины-талисмана. Хотя в последнее время он стал проводить здесь больше времени. Я догадывалась о причине его внезапного возвращения к семейному очагу и вмешиваться не собиралась. Кто я такая, чтобы указывать ему, как жить?
Мне просто было…мне просто было…ай, всё равно.
Вздохнув, я отперла калитку и вошла в дом. Внутри он был таким же скучным, как и снаружи, разве что почище. Ему давным-давно требовался ремонт, но ни мне, ни папе не хотелось этим заниматься. Только Маша упорно твердила о необходимости кардинальной смены интерьера, потому что «не сомневалась, что смена обстановки пойдёт нам на пользу».
– Ангелина, привет! – Её полнощёкое улыбающееся лицо выглянуло из-за двери кухни в коридор. – Ты вовремя, я как раз с готовкой закончила. Раздевайся, мой руки, и за стол.
Я попыталась потихоньку умыкнуть с кухни пару сэндвичей и скрыться в комнате, но попалась.
– Никаких перекусов! – Строго произнесла Маша и, широко улыбнувшись, крепко обняла меня, несмотря на протесты. – Сегодня твоя любимая запечённая картошка, так что поторопись.
Я повела плечами, поморщившись, и поднялась к себе. Моя комната, которая по размеру была, наверное, самой маленькой во всём доме, расположилась на втором этаже, напротив папиного кабинета. Своими по-минималистски белыми стенами и минимумом мебели она куда больше походила на неудачно спроектированный отельный номер, чем на островок безопасности семнадцатилетнего подростка, и ничто не указывало на то, что живущий здесь человек проявляет хоть какую-то заинтересованность в рисовании.
Заинтересованность я, конечно, проявляла. Но не здесь, а в другой комнате, где всё ещё ощущалось её присутствие в голубом пятне от пролитой некогда краски на линялом