И явился Ворон. Ксения Баштовая
после вчерашнего… Еще свалишься в обморок где- нибудь в маршрутке… Поехали, я тебя подвезу, – повторил учетчик, легко сбежал по ступеням, остановился, оглянулся, крутя на пальце ключи от машины: – Идешь?
Адам покорно спустился следом. Почему- то он был уверен, что отказаться уже не получится.
Сложенный вчетверо листок бумаги, спрятанный в кармане, почти физически обжигал кожу.
…Некоторое время они ехали в молчании. Учетчик даже радио не потрудился включить. Адам уже понадеялся, что все пронесет, что Димка действительно просто пожалел его после вчерашнего, когда Стеклов вдруг резко перестроился в соседний ряд, а потом и вовсе припарковал автомобиль у обочины. А до Левенцовки было еще очень далеко…
– Ничего не хочешь мне сказать? – Стеклов даже голову не повернул: смотрел в среднее зеркало заднего вида.
Адам попытался прикинуться дураком:
– О чем?
Учетчик на миг задумался, а затем вздохнул:
– Пойдем другим путем, – и, не поворачиваясь к Верину, протянул руку: – Отдай бумагу.
– Какую бумагу?
В груди шевелился ледяной червячок страха. Сейчас ему ответят: «которую тебе дал Ольховой…», и дальше выяснится, что Адам не только сам вляпался в огромные проблемы, но и сотрудника подставил.
– Не зли меня, Верин, – ровным голосом посоветовал Димка. – Ты выгорел дотла. А у меня полный кулон. Просто отдай бумажку. Я понятия не имею, что у тебя там на ней написано, и где ты ее взял, но точно знаю, что тебе она не нужна. – в голосе проклюнулись металлические нотки: – Отдай бумагу. Пожалуйста. По- человечески прошу. В первый и последний раз.
Адам сжал зубы. Он сегодня смог зажечь крошечный огонек. Смог. Значит, все- таки не выгорел дотла? Значит, учетчики этого не заметили?..
Но отдашь сейчас бумагу, принесенную Ольховым – и пропадет последняя надежда разобраться с происходящим. Он ведь не вспомнит все адреса, указанные на листе. И не факт, что Никита еще раз сможет что- то найти. Вернее даже наоборот – скорее всего, ничего не найдет, не принесет новых сведений…
И ты так и будешь до старости сводить таблицы статистики, зная, что в твой мир выкинуло двух испуганных девчонок, а ты – ничего не сделал, чтобы им помочь…
Перед глазами вновь, как наяву, всплыло изуродованное лицо соседки Лейденов…
Затянувшееся молчание Стеклову надоело: парень, не поворачивая головы, бросил косой взгляд на Адама, щелкнул пальцами, и, когда уголок сложенной вчетверо бумаги сам собою выглянул из кармана брюк Верина, ловко, по- обезьяньи перехватил его и вытащил наружу. По- прежнему не глядя на статиста, провел кончиками пальцев по кромке листа – и тот задымился, начал буреть, постепенно обгорая от края к центру.
Стеклов скомкал остатки записок в кулаке – если он и должен был обжечься, то как- то этим не озаботился – и засунул их в пепельницу на дверце автомобиля:
– Я ведь предупреждал! – в голосе промелькнули раздраженные нотки. – Нормально тебя попросил! Не лезь никуда! Так нет, мы самые умные!.. Эд, тебе что, действительно так хочется получить неполное служебное?!..
– С утра ты говорил