Не обожгись цветочком папоротника. Арина Бугровская
а не подменыш лешего. А заодно и послушать, может, чего скажет. Но Кисеева хата, хоть и не маленькая, только вместила далеко не всех желающих, пришлось новости передавать из уст в уста от лавки, где лежала слабая Хыля до самого колодца.
…Хыля была в сознании, говорила тихим голосом, Кисеиха сидела рядом с дочерью, глотая слёзы, Кисей стоял молча, головы не поднимал. Слушал.
– Бабушка маленькая… ласковая меня позвала… я и пошла. Ножками своими… Так ловко получилось. Ходили мы с бабушкой, долго. Плохо помню… Туман… Потом хотела возвернуться. Видела, как меня искали, аукались. Ходила вместе с вами, но меня не замечали. Видела, как ты, тятенька, стоял под кустом рябины. Один стоял. Ветер трепал твои волосы, очелье твое порвалось и потерялось, когда за ветку зацепилось… Ты вытирал рукавом мокрые глаза.
– А что ж ты ела всё это время?
– Бабушка меня кормила. Давала мне белых крупитчатых калачиков. Много давала. Я всё не съела, за пазуху положила.
Хыля слабой рукой полезла за пазуху, достала, протянула матери:
– На, скушай.
Все застыли в ужасе. На протянутой ладони лежала сосновая шишка.
– Как же ты из леса вышла?
– Волк меня вынес. Я у него на спине лежала. Хороший волк, добрый, только несчастный. Когда он был маленьким, его мать – волчиха хотела отдать загрызть другим своим волчатам, за то, что он не такой. Не слабый… А другой…, – Хыля тут заплакала. – Спать хочу.
Спала Хыля тогда так долго, что тоже всех удивила. Без малого – трое суток. А когда проснулась – ничего не помнила. Последнее что осталось в памяти – это разбитый кувшин с молоком.
А пока Хыля спала, у Кисея с Кисеихой был серьёзный разговор:
– Узнаю, что клянёшь девку, ай гонишь – сама уйдёшь из хаты откель пришла!
А очелье своё Кисей и впрямь потерял тогда…
Дорогу в бабкину полуземлянку Агния протопала ещё будучи маленькой. Мать заметила, ругала, даже побить пыталась, но Агния посмотрела на неё своим тяжёлым взглядом, сказала: «Стукнешь – бабка за меня отомстит». Для чего она бабку приплела, и сама не знает, само собой получилось. Мать тогда долго сердилась, но стукнуть не посмела. Агния поняла, что та испугалась.
Девушка давно научилась пугать людей, крутить-вертеть ими в своих интересах. Люди в большинстве своём трусливые создания. Трусливые и глупые. Они могут быть опасными только в толпе. Агния это поняла на примере брата. Да, Еремею тогда досталось, а на его месте должна была быть она. Еремей, как всегда, всю вину взял на себя. Дурак, конечно. Но она его за это и любила. По-своему.
Но ей надо быть осторожней.
Когда она впервые пробралась в бабкину хату, там было всё покрыто густым слоем пыли и заросло паутиной, но вещи остались нетронутыми. Мать за всё то время, что Агния помнит, не подошла и близко к покосившейся двери. Осталось всё так, как было, когда бабка