Наваждение.. Анастасия Максименко

      – У нас будет ребенок, – сообщаю тихо, осторожно, будто ступаю на минное поле, и вместе с тем в груди теплится надежда на максимально благоприятное разрешение ситуации. Не для меня, для маленького комочка внутри меня. Но смотрю в закаменевшее, в один миг потерявшее всякие краски холеное лицо когда-то моего мужчины и горько вздыхаю.

      «Когда-то моего», – эхом проносится в сознании. Черт, когда же мы стали настолько чужими? Безразличными, безликими, пустыми. А ведь, казалось, еще недавно мы были счастливы. Или это было давно? Пытаюсь припомнить, когда мы с мужем последний раз выбирались куда-нибудь вместе, и припомнить не могу. Месяца три назад в кафе? Нет, кажется, это было еще раньше. Полгода назад? Похоже на правду.

      Замечаю, как муж уже набрал в легкие воздуха, собираясь выдать тираду, которая мне точно не придется по вкусу, и поспешно выставляю ладонь:

      – Подожди. Что бы ты ни сказал, от ребенка я не избавлюсь.

      Машинально кладу руку на живот в защитном жесте, про себя качаю головой. И угораздило же меня так вляпаться.

      – А с чего ты взяла, что речь пойдет именно об этом? ― его красивой формы губы, изгибаются в кривой улыбке. Губы, которые когда-то так любила целовать, которые уже давно принадлежат чужой женщине. И почему мы не разошлись раньше? Почему я так долго терпела? Зачем? Сама до конца так и не поняла. Наверное, хотела сохранить призрачное подобие семьи. Досохранялась.

      Тихонько вздыхаю.

      – А это не так?

      Очередной тонкий лучик загоревшейся надежды, что у этого ребенка будет отец, погас с тихим мужским смешком, показавшимся издевательским и обидным. Но внешне, насколько мне неприятна его реакция, я не показала. Гордость взыграла. Впрочем, не только гордость. Я не желала выглядеть в глазах уже стопроцентно бывшего супруга никчемной тряпкой. Тем более, когда я теперь не одна. Вряд ли моему ребенку пришлись по душе слезы матери. Ни к чему ему это, и без того нервотрепок хватает.

      Да и, честно признаться, не только он давно не любил. Не только он. И это сильно утешало, примиряло, так скажем, с судьбой.

      – Я бы мог сейчас соврать, придумать что-нибудь, но не буду. Я устал, Ева, поэтому обойдемся без лжи.

      Мысленно расхохоталась. Он устал. А я? А мне было… плевать. Псевдо-дракон. Замена тому, настоящему. Забыто-незабытому безумию. Наваждению. Помешательству.

      Как же я давно тебя не вспоминала, дракон. Так почему сейчас? Нет. Уходи… Прочь из моих мыслей. Не до тебя.

      Сверху вниз взглянула на Оскара Дэвиса, статного высокого мужчину в деловом костюме, с дорогими часами на запястье. Уложенные набок с помощью геля короткие черные волосы, гладко выбритый овальный подбородок с ямочкой. Такой похожий на него… А у него, насколько я помнила, ямочки не было, и именно из-за нее, проклятой, чтобы окончательно не сойти с ума, я и заставила себя полюбить Оскара. И ведь мне казалось, что действительно полюбила. Особенно ― его умные темно-серые глаза с притаившимися на дне хитринками. Сейчас хитринки погасли, дымчатые омуты отражали